минуту или около того, но тот маленький придурок, который был раньше, очевидно, был неуклюжим и оставил свой тесак. Если бы я смог дотянуться до тесака, у меня был бы шанс перерезать верёвки, привязывающие мои запястья к кровати. Конечно, он не выглядел таким уж большим, но я имею в виду, что он, по-видимому, достаточно легко прорезал плоть, поэтому я решил, что с ним не должно возникнуть особых проблем, если вообще возникнут какие-либо проблемы с простой старой, вероятно, изношенной верёвкой, верно? Наступила сложная часть, когда я пытался дотянуться до этой чёртовой штуки со связанными руками. Он лежал всего в футе или двух от кровати, поэтому я наклонился вперёд, одновременно перенося весь свой вес на край кровати.
Было на удивление (ну, в каком-то смысле) сложно опрокинуть кровать, но в конце концов это произошло, и тогда целью было схватить тесак и перерезать верёвки. К счастью, на самом деле это оказалось не так уж и сложно, несмотря на очень ограниченный охват. Я схватил тесак и начал рубить и перепиливать верёвки.
К моему счастью, я оказался прав насчёт верёвок, потому что всего после десяти, может быть, пятнадцати ударов эта ублюдочная сучка порвалась, освободив мою правую руку. Второй, правда, потребовалось немного больше времени, примерно двадцать пять-тридцать ударов, но всё равно она тоже сдалась.
Как только обе руки были свободны, я начал настоящее испытание; мне придётся вырваться из комнаты и каким-то образом маневрировать, не попадаясь на глаза детям или чему-то ещё/кому-то ещё, крадущемуся вокруг, где бы ни находилось это место. Мои руки уже были похожи на мокрые отварные макароны, и моя нога - та, которая меньше болела - тоже чувствовала слабость. Тем не менее, я знал, что оставаться здесь - не вариант, если только у меня не появится желание одновременно есть человеческую плоть и быть съеденным самому. Чего бы это ни стоило, мне нужно было убраться оттуда.
Я довольно легко выбрался из комнаты, по крайней мере, учитывая обстоятельства, но когда я выполз в коридор, я обнаружил, насколько больше я откусил, чем смог прожевать. Длинный, почти неосвещённый коридор тянулся почти на милю, или, по крайней мере, добрых пятнадцать-двадцать футов, а сам пол был скользким, и мне не за что было даже ухватиться или вонзиться ногтями, чтобы попытаться продвинуться по нему. Хорошей новостью было то, что в конце этого коридора дверь была широко открыта. Мне не пришлось бы открывать её или придумывать что-то ещё, просто пройти через неё.
Я тащился изо всех сил, стараясь не шуметь, чтобы снова не привлечь детей. В какой-то момент, примерно на четверти или, возможно, на половине пути, я замер. На полу надо мной пронеслись слоновьи шаги, каждый из которых одновременно раскачивал весь коридор и заставлял моё сердце колотиться в груди колесом. Они также гремели по всему коридору, напоминая выстрелы при каждом шаге. Каким-то образом я не оглох из-за этого, хотя, возможно, это не так уж и хорошо, потому что я гарантирую вам, что то, что я слышал, сопровождая всё это, было просто отвратительным.
Лучший способ описать звуки, которые я слышал над собой, - это то, что они звучали так, будто очень большая собака рычала, когда что-то грызла, несколько приглушая его, в то время как её пасть была полной и одновременно жевала. Шаги остановились где-то посередине потолка.
На мгновение всё вокруг меня было совершенно неподвижно.
Я собирался снова начать двигаться вперёд, когда моё тело мгновенно сжалось от самого нечеловеческого рёва, который я когда-либо слышал. Это звучало как визг тысячи свиней, находящихся на стероидах, каким-то образом слившихся в одно тело и исходящих из одного горла.
Меня до сих пор тошнит, когда я думаю об этом. Чёрт, мне хотелось вырвать прямо здесь и сейчас, в коридоре, от сочетания этого звука, визжащих звуков, доносившихся раньше, и ужасных миазмов, которые душили меня с той секунды, как я проснулся, прикованный к кровати. Хотя я не мог. Мой желудок, как и всё остальное, замер на полу. Затем я услышал два или три топота на том месте, где они стояли, а затем ещё один визгливый рёв. В тот раз я почти уверен, что моё сердце действительно остановилось.
Прошёл ещё один миг молчаливой тишины, за которым последовала ещё одна серия топотов вперёд. В конце концов, топот прекратился, но, тем не менее, прошло как минимум ещё целых двадцать-двадцать пять минут, прежде чем моё тело вышло из энтропии и снова начало двигаться.
Как только я это сделал, я обнаружил, что использую каждую унцию силы, которую только можно вообразить, используя образы того нечестивого ада, который у меня был, как мотивацию продолжать двигаться вперёд, игнорируя то, насколько я устал на самом деле.
Мои руки горели. Я думал, что в конечном итоге мне придётся так сильно напрягать их, чтобы они двигались вперёд, что в конечном итоге они просто выскочат прямо из моих плеч. Однако я продолжал тянуть. Мне пришлось двигаться. Мне нужно было найти Стэйси. Я должен был найти ту девочку-подростка. Я должен спасти их.
Я должен.
Я должен спасти.
О Боже...
* * *
- Рой! Помоги мне!
- Стэйси! Подожди, я иду!
- Они делают мне больно, Рой!
- Спаси нас!
- Все вы, держитесь, я иду! Я вытащу вас отсюда!
- Почему тебя не было там, Рой?
- Нет... Нет, не сейчас...
- Ты не можешь спасти никого, даже свою младшую сестрёнку.
- Б-Бонни...
- Никто их никогда не найдёт. И ты тоже. Ты никого не сможешь спасти!
* * *
- НЕТ!
У меня перехватило дыхание почти сразу после того, как последнее эхо покинуло моё горло. Конечно же, во время моего небольшого прорыва мне удалось дожить до конца пути к открытой двери. Передо мной была комната, которая, судя по тому, что я действительно мог видеть, напоминала какое-то отвратительно выглядящее хранилище для мяса с большими кусками свинины (ну, я подумал, что это были куски свинины, и лучше бы так и было), висящими на цепях с потолка.
Я двинулся дальше, не теряя времени на попытки осмотреть местность или чем бы оно ни было. Как я понял всего за пару секунд, это был не лучший мой выбор. Из другого конца комнаты снова послышался слоновий топот, на этот раз направляясь прямо туда, где я был. Благодаря чистой удаче и ничему больше, мне удалось броситься, как копьё, в потайной угол
