в руку новенькую пуговицу, – у тебя на шинели оторвалась, когда мы с машины упали, – потом пришьёшь.
– Ха, надо же, глазастая какая! И нашла же! – лейтенант сунул пуговицу в карман.
Ангел насмешливо-укоризненно посмотрел на него.
– А-а-а! – вмиг осенило Андрея, – так ты это… что, тоже? Сотворила? Вот прямо сейчас?!
Смеясь в кулачок, она отвернулась от его восторженно-восхищённого взгляда.
– Ёкарный бабай! – Чудилин вдруг резко остановился как вкопанный, осенённый внезапной мыслью.
– Чего-чего, ты сказал? – улыбаясь, девушка смотрела на него. Но лейтенанту вдруг стало совсем не до шуток.
– Я же забыл! Идиот! С этими спичками сраными! У тебя же должна быть ещё и красноармейская книжка14!
– Красно…. какая? – не поняла она, – красноармейская?
– Да, да! Она самая! Ты же сержант! И это… Дай-ка я взгляну на то, что ты там уже успела сотворить! – он протянул к ней руку, – а то всё хиханьки, да хаханьки.
– На, смотри, – она вынула из кармана и отдала ему свою сотворённую ею лётную книжку.
Лейтенант открыл её, стал пролистывать. И похолодел.
– Т-твою мать! – выругался он, – ёкалэмэнэ, чуть не погорели! Вот сейчас бы цирк был! С конями!
– Да что случилось-то?
– Пока ещё ничего, – нахмурясь, он кусал губы, – а вот если мы это кому-нибудь показали бы….
– Там что-то не так написано? – взволновалась девушка.
– Не так…. Мягко сказано! – лейтенант только что зубами не скрежетал. Поймав её вопросительный взгляд, он сунул ей под нос её лётную книжку, – вот здесь! У тебя написано. Налёт, сбитые. Видишь?
– Ну, и что?
– Как что? Всё, как у меня!!! Понимаешь?! Ты полностью скопировала все записи из моей лётной книжки!!! Моей!!! Понимаешь?!
Ангел невинными глазами смотрел на него снизу вверх, ничего не понимая.
– У тебя не может быть 225 часов налёта, понимаешь? Как и не может быть пять сбитых! Ты только что выучилась на бортстрелка! Ты ещё на фронте не была, пороху не нюхала! Какие сбитые?!
– Андрей, ну так я же спросила тебя, как должен выглядеть этот документ, ты и сказал, что почти тоже самое, за исключением названия учебного заведения…. Ну и фамилия, имя, отчество, – она сокрушённо смотрела на него, – а про остальное я и не подумала…. На тебя понадеялась.
– Не подумала она….понадеялась… так, где эти спички? – он полез в карман, – да где они? Бля… Вот сейчас замели бы… прямая дорога в штрафбат. Или сразу к стенке! За подделку документов! По законам военного времени.
– Да подожди ты! Не жги! – она вырвала у него спички, – толком сначала объясни, что, где и как надо исправить. Потом и сожжёшь.
Остывая, он посмотрел на девчонку. А ведь она правильно говорит.
– Хорошо. Только давай с дороги отойдём, – посопев, согласился он.
Следующие пять минут он терпеливо объяснял ей, листая страницы, и тыкая пальцем в нужные графы, про то, что, где, и как должно быть написано.
– И ещё. Печать. У тебя вот здесь должна быть другая печать. Понимаешь? Не Оренбургского училища, а Троицкой школы.
– А как она выглядит?
Тут Чудилин понял, что всё пропало: одно дело объяснить про записи в нужных графах, совсем другое – печать. Он помрачнел. Стиснув челюсти, долго стоял, и озабоченно-растерянно сопел.
– Ты не помнишь?
– Откуда? Я же там не учился! Да и как тебе объяснить, про то, как она должна выглядеть?
– Ну, ты хотя бы хоть раз страничку с этой печатью видел?
– Может и видел. Да какая разница? Если и видел, то мельком, разве запомнишь?!
– Да всё ты запомнил! – она подошла к нему вплотную, положила свои ладошки к нему на грудь, – постарайся вспомнить, где и когда ты её мог видеть, и представь эту ситуацию, а я сделаю всё остальное, ну, слышишь? – она смотрела снизу вверх ему в глаза.
– А что ты сделаешь?
– Я вытащу изображение из твоей памяти.
Чудилин с сомнением смотрел на неё.
– Верь мне, всё будет хорошо, продолжала его уговаривать девушка, – закрой глаза, так тебе будет легче вспомнить.
Андрей послушно закрыл глаза, и стал перебирать в памяти случаи, где он мог бы видеть эту печать. Вот! Вспомнил! Когда добирался сюда из запасного полка, в поезде, с ним рядом ехали попутчики – молодые парни лет 18…19, новоиспечённые бортстрелки, из той самой Троицкой военно-авиационной школы механиков! На одной станции с ним сходили. Ещё сегодня, рано утром! И патруль у них у всех ещё документы проверял. Вот тогда он и мазнул по их лётным книжкам мимолётным взглядом! На пару секунд всего…. Неужели этого достаточно? Ведь не запомнил же ничего!
Погрузившись в недавние совсем воспоминания, он не заметил, что в голове сначала как бы слегка подуло лёгким ветерком, а потом как будто маленький котёнок мягкой лапкой погладил. Прямо по черепушке, изнутри.
– Вот и всё!
Услышав это, он очнулся. Агния стояла, улыбаясь, и протягивая ему ещё одну лётную книжку.
– Проверяй, смотри печать.
Чудилин негнущимися на морозе пальцами взял книжечку, раскрыл.
– Елки-моталки! Как же ты это смогла?!
Печать ни на йоту не отличалась от того, что он сегодня видел утром. Да, да! Именно такая, точь-в-точь! Как же она это смогла?! Он восхищённо смотрел на неё:
– Ничего не понимаю! Но как?!
Она задорно рассмеялась, явно довольная своей работой:
– Как, как! Попой об косяк! Вот как!
Пролистал все страницы, внимательно вчитываясь в написанное. Всё, как надо, придраться вообще не к чему. Всё, как полагается, строчка в строчку, на всех страницах. Включая печать.
– Вот это да! – восхищению его не было предела, – это что ж, получается, ты можешь всё, что угодно, из моей памяти вытащить? Из самого дальнего уголка?
– Да, могу. Из самого дальнего уголка. Вот только копаться долго придётся! – она весело рассмеялась, – потому я тебя и попросила вытащить данные в оперативку, чтобы мне было легче искать.
– Куда-куда? В оперативку? Это что такое?
– Оперативная память, – деловито пояснил маленький ангел, – ну, это у нас там…. – она замялась, – так называется, – и видя, что лейтенант её не совсем понимает, пояснила:
– Память человека имеет огромный объём, там миллиарды и триллионы образов. В том числе и зрительных. И можно потратить уйму времени, пытаясь найти нужное. А оперативная память это…. – она поймала ошарашенный взгляд лейтенанта, – ладно, вот тебе пример: ты пришёл в магазин, чтобы купить для любимой девушки шоколадку, – она стрельнула в его сторону глазами, – а там на витрине уйма всяких сладостей: и шоколадки, и батончики, и халва, и пастила всякая, пирожные, конфет всяких разных…. Глаза разбегаются. Верно?
– Где ты такой магазин-то видела?
– В Вышнем Волочке такой магазин был…
