как следует с парочкой ирландских пенсионеров, которые оказались куда открытие своих соседей, и нам даже удалось вместе посмеяться от души. Бывало дело, встречал отличных ребят из Израиля, вот только все они были туристами и вскоре улетали домой, а я оставался здесь.
Нигде я не чувствовал себя так одиноко как в Индии. Моя жена тогда работала в ночные смены, и мы редко виделись дома. И уж повороте мне, нет ничего тоскливее, чем бродить по вечернему Гоа в одиночестве. Всюду огни, яркие краски и блеск. И все это так раздражает. И дело было вовсе не в том, что Индия была плохим местом. Я просто никак не мог влиться в нее. Многие мои знакомые, из тех, кто работал со мной, были от нее без ума. Они находили здесь то, чего им так не хватало дома. Я так завидовал им. Так хотел увидеть в этих рассветах то, что видели они. Хотел увлечься идеями йоги и таинственного индуизма. Мечтал, как завороженный слушать местные легенды, и обрести внутренний покой, в этом царстве истинного хаоса. Но Индия дала мне лишь одно откровение – я россиянин до мозга костей, и в любой точке мира останусь им.
Находясь дома, я скучал лишь по короткому мигу в Индии. Каким-то тридцати минутам, пока я ехал на работу. Прохладный ветер обдувал меня в пути, спасая от грядущей жары. Кругом тишина. Люди еще улыбчивы и приветливы, и кричат друг другу свои задорные «барэ марэ». Улицы еще чисты и непорочны, как непорочны несчастные дети Индии. В это время не встретишь туристов. Не встретишь торговцев. И мне всегда так хотелось оказаться в Гоа пятьдесят лет назад, когда сюда не прибыли еще первые хиппи, и побродить по узким улочкам португальского Гоа, о котором еще хранили память пожилые гоанцы. Эти смуглые мужчины и женщины, что сейчас держали небольшие лавочки и отели. Эти мужчины и женщины, что скоромно приветствовали меня в те короткие пол часа, а я улыбался им в ответ…
Но вскоре этот миг ускользал. Для каждого Гоа был разным. Кто-то видел здесь только казино, отели и бары. Кто-то видел его пристанищем фриков, что слонялись по пляжам. Но лишь в те пол часа можно было увидеть настоящий Гоа. Маленький тихий прибрежный штат, который кажется так сильно устал от чужаков. И от меня в том числе. И кто бы не приходил на эту землю – моголы, португальцы, индийцы, современные европейцы – все они пытались адаптировать Гоа под себя, но никто не пытался увидеть его настоящим. А ведь Гоа не был заветным эльдорадо, который видели в нем колонизаторы. Он не был штатом порока и гламура, каким видят его индийцы. И не был местом просветления и свободы, каким хотели видеть его европейцы. Это были просто города и деревни, которые хотели спокойной жизни.
Собственно говоря, я хотел того же. И с каждым годом, я лишь отчётливее понимал, что мне здесь не место. Даже прожив в Индии больше двух лет, я просыпался порой утром, и не мог понять, где же я нахожусь. Что за тарабарщина доносится из соседского телевизора. И почему на улице все словно свихнулись и сигналят наперебой. В Индии мне так не хватало тишины. Каждый раз, когда я возвращался домой, мне казалось, что мир лишился голоса. Я долго не мог привыкнуть к тому, что, идя по улице, мог разобрать разговор прохожих, что идут в паре метров от меня.
Привыкал к тому, что машины идут ровным потоком, и все ждал, когда же они начнут разбегаться во все стороны. Я ходил ошарашенный и растерянный, словно никогда не бывал здесь прежде. Я по привычке внимательно смотрел под ноги, чтобы не наступить на змею, или чьи-нибудь нечистоты.
И пускай прозвучит это странно, и может быть даже похабно, но я всегда буду благодарен Индии, за то, что она научила меня одной нехитрой веще – рано или поздно, каждый из нас вляпается в здоровенную кучу дерьма, и с этим ничего не поделать. Нужно лишь радоваться, что твои ботинки пока чисты, а коль уж вляпался, вытри ноги и иди себе дальше. Индия научила меня радоваться поистине простым вещам. Электричеству и горячей воде. Вымытой посуде в кафе по соседству. И даже фонарям над головой. Побывав здесь, я понял, насколько проста и комфортна наша повседневная жизнь. Дома все происходит само собой. Ты можешь заработать денег и купить все, что тебе нужно. В Индии же, даже богатство не гарантирует вам комфорт, ведь эта страна не предвзята, как в своей любви, так и в своей беспощадности.
Вообще, в Индии у меня было слишком много времени, чтобы поразмыслить о своей жизни. Сравнить ее с тем, что я видел здесь. Понять, что на нас навсегда оставляет свой отпечаток место где мы выросли, климат и даже язык, на котором мы говорим. Что несмотря на то, что желания и стремления едины для всех людей, представители разных культур никогда не смогут понять друг друга. Ведь нормы морали везде различны. Что для одних естественно, у других вызывает шок и отвращение. Единственное, что нам остается, научиться принимать друг друга безусловно, ведь понять друг друга мы попросту не способны.
Когда я впервые прилетел в Индию, это место изменило мое сознание. Я был восхищен и очарован им. Все казалось мне таким ярким и необычным, и я был одержим идеей задержаться здесь как можно дольше. Но вскоре, Индия стала для меня рутиной. Все эти краски и празднования стали обычным делом. А загадочные верования просты и понятны. Со временем даже местная речь стала понятна мне. В очередной раз, услышав крики, я вдруг обнаружил, что понимаю их. Я перестал считать местную кухню острой. Если в ресторане не было вилок, я не задумываясь ел рукой. Но стал ли частью Индии? Однозначно нет. Остался ли я русским? Навряд ли. Случилось так, что Европа и Азия стали одинаково чужды и знакомы мне, а я затерялся где-то между ними, с тягучим чувством собственной инородности.
Глава 7. Половина билета.
Помню, как ехал, запрокинув голову на подголовник, и смотрел как Вишвас аккуратно пробирался через плотный поток. Он даже почти не смотрел на дорогу. Автомобиль мгновенно реагировал на движения его рук. Вишвас превосходно чувствовал его габариты, и без труда втискивался в узкие просветы в трафике. На протяжении последних десяти лет Вишвас водил огромный автобус,
