меня по спине. И этот момент отпечатывается у меня в памяти как фотоснимок, что лежит до поры до времени в шкатулке на полке. Весь этот день уже навсегда останется со мной, как и сотни других.
Я сижу и смотрю на бескрайний океан. Он выбрасывает волны на берег, накатывая все сильнее и сильнее в нарастающем приливе, заползая на серый песок как нетерпеливый любовник. Белые рыбацкие лодки бросают на нас свою тень, ожидая очередного выхода в море, когда жилистые руки гоанцев поволокут их на встречу их долгу. Как жилистые руки Бога тянут нас к нашей судьбе, пока не наступит неизбежная ночь. Каждый день неизбежно закончится.
Это был чудесный вечер. Я успел увидеть океан, а это случается редко. Моя работа занимала почти все мое свободное время. Обычно я возвращался поздно вечером. Садился на байк и ехал на рыбный рынок купить свежих креветок на ужин. Заезжал в овощную лавку и возвращался в нашу небольшую квартирку, в глухой деревушке где мы были единственными европейцами. Это былая чудная тихая деревушка, в которой так хотела пожить моя жена. Я же прилетел в Индию только ради денег, и считал дни до отлета. Я мечтал прогуляться под дождем. Наполнить легкие осенним туманом, и просто дышать прохладой, но удастся мне это еще нескоро. С каждым днем в Индии, я все больше осознавал свою инородность. Индия отторгала меня. А мое естество отторгало Индию. Вернувшись сюда в очередной раз, я вдруг понял, что я сейчас словно вирус в крови человека.
Я отчаянно пытался влиться. Но мне не за что не стать частью этого мира. Я так хочу укутаться в свое пальто, и прогуляться по осеннему парку в промозглости и серости провинциальной России. Я хочу посмотреть, как играют в шахматы старики. Как сбиваются в стайки избалованные белые подростки. Я хочу прочистить горло ноябрьским ветром. Хочу выпить крепкого кофе, а потом, натянув на лоб кепку, брести домой по пустым тротуарам. Но вместо этого, каждый раз выходя из дома окунаюсь в индийский гомон. На каждом углу ко мне пристают таксисты и торговцы, вульгарно шутят и пытаются вытянуть из меня хоть немного денег. Они видят во мне очередного туриста, и предлагают посетить их вечеринки и бары. Предлагают девочек и травку, а я, черт их дери, хочу просто купить молока и яиц и вернуться домой. Я хочу быть неприметным и затеряться в толпе. Ради этого даже стал учить местный диалект, ведь услышав конкани, торговцы сразу теряют к тебе интерес.
Я бы многое отдал, за то чтобы встретиться со своими друзьями. Заглянуть в наш любимый бар, где сплошь знакомые лица. Выпить холодного пива, и прошвырнуться по городу. И тем, кто проснулся этим унылым утром где-нибудь в серой Москве и уныло поплелся на работу, навряд ли будет понятно, о чем же может грустить парень, живущий на берегу океана. Но поймите же, я просто хотел домой. Уже давно прошли те времена, когда я грезил о чужих берегах. Я просто застрял на них. Застрял надолго, может даже не на один год, ведь с Индией была связана моя работа, а мне нужно было кормить семью. А значит и тоску по дому, мне придется терпеть еще долго.
Моя жена и сын в восторге от этого места. Они всегда с нетерпением ждут нашего возвращения в Гоа, а я еду сюда как на эшафот. Воистину правы те, кто велят нам страшиться своих желаний. Когда-то, лет десять назад, я так мечтал посетить дальние страны, что готов был сорваться с рюкзаком на плечах и уехать в никуда. Но здесь, я все время думал о том, как бы поскорее вернуться домой. Хотя образ дома, что являлся мне в моих снах, был совершенно надуманным. Возвращаясь в Россию, я был счастлив лишь несколько недель, когда встречал своих старых друзей. А потом приходило печальное осознание того, что я слишком сильно пропитался Азией, чтобы чувствовать себя в Европе как дома. Но я так сильно любил европейский уклад жизни, что не мог ужиться в Индии. Вот и метался туда-сюда, не зная, где найти себе место.
Наиболее остро я ощутил это в первые месяцы 2019-го года, когда в очередной раз вернулся в Индию. Я обосновался со своей семьей в Кандолиме, небольшой туристической деревушке, невдалеке от столицы штата. Деревня была наводнена пожилыми британцами и местными католиками. Жили мы в уютной квартирке, где был прекрасный пальмовый сад и бассейн, а пожилой охранник встречал меня каждое утро у ворот. У нас было две спальни, гостиная и маленькая кухня. А еще небольшая терраса и внутренний дворик, где я так любил сидеть по вечерам, глядя как вороны и пальмовые белки скачут по сетке забора. Но при всем этом, я не был здесь счастлив.
Местные относились ко мне по-разному. Одни считали, что являясь частью крупной туристической фирмы, я был кормильцем штата, потому что привозил к ним туристов с карманами набитыми деньгами. Другие – что я просто эксплуатировал их землю. Правы были и те, и другие. И те, и другие предпочитали не иметь со мной близких дружеских отношений. Я отвечал им тем же. Близко общался лишь с работниками нашей фирмы, а это были в основном водители автобусов. Да и эти отношения завязывались лишь потому, что люди, с которыми ты проводишь столько времени на ночной дороге, рано или поздно, становятся больше чем просто попутчиком.
Честно сказать, мне не на что было жаловаться. У меня была хорошая работа, за которую платили приличные деньги. Я мог запросто выйти из дома и уже через пять минут слушать как шумит океан. Но не смотря на все это, мне было трудно находиться в Индии долго. Мне хотелось эстетики. Хотелось серости, обыденности и порядка. Хотелось пообщаться с теми, кому не нужно объяснять значение каждой второй моей фразы.
Лишь изредка я выбирался в местный бар, где смотрел как престарелые британцы поют караоке. Иногда я общался с ними, но мы редко находили общий язык. Они были излишне чопорны, либо же слишком вульгарны, что никак не сходилось с моими обычными настроениями. Да и сами британцы, заметно менялись в лице, когда узнавали, что я русский. Уж не знаю, со всеми ли они так, но порой пара русских в кафе, становилось для них весомым поводом сменить излюбленное место. Несколько раз мне попадались отличные ребята, но британцев среди них не было. Доводилось мне надраться
