Я еще могу поверить, что я родила Мэри, но Гарри! Ему десять лет. Я не могла родить его в десять, и даже в двенадцать не могла! Мне не больше двадцати двух! – шепотом говорила я с отражением. – Итак, нужно выяснить твой возраст, девушка, - подмигнула я отражению и оно подмигнуло мне. Странное, скажу я вам чувство.
За завтраком все молчали, и меня это раздражало. Решив, что это тоже можно изменить, я начала с темы, которая никого не должна была напрячь:
– Нужно кое-что переделать в кухне, Фил. Это поможет делать домашние дела быстрее и меньше уставать. В доме достаточно места для пеналов, в которые можно сложить запасы, а не бегать постоянно в чулан. Крупы и мука могут храниться в доме. Вот эти полки занимают много места и закрывают свет, а могли бы стоять вон в том углу, - указала я на дальний угол кухни. – Там можно разместить посуду, что используется редко.
– Еще что тебя не устраивает? – не отрываясь от газеты фыркнул Фил.
– Не устраивает, что мой сын смотрит на меня как на гремучую змею и не сказал мне ни слова с момента, как я вошла в кухню. Хорошо было бы услышать «Доброе утро, мамочка»!
– У тебя будет возможность обсудить с ним это, как только я уеду, - Фил отложил газету и уставился на меня.
– Я бы хотел поехать с тобой. Я же не девчонка, чтобы с ними здесь заниматься ерундой, - пробурчал Гарри.
– Ты будешь двигать полки и укреплять их на новых местах. Я тебя этому уже научил. Так что, ты остаешься за старшего. И присмотришь за мамой, чтобы она снова не упала где-нибудь в сарае на бутылку с настойкой. Это очень важно. Видишь ли, мы до сих пор не можем понять, что с ней после прошлого падения, и, я боюсь, что, если это повторится, нам придется отвезти ее к доктору Флиму.
– Даже не думай, я не поеду к доктору. У меня ничего не болит, - резко ответила я и встала из-за стола. – Я должна поговорить с тобой до отъезда и хочу сделать это на улице.
– И еще вот эта тяга к разговорам на улице… - Фил встал и, велев Гарри помочь сестре с уборкой стола, вышел за мной.
– Фил, прошу, не пугай меня, расскажи мне о том нашем плане. Я, правда, не могу ничего вспомнить. Я переживаю и чувствую себя не в своей тарелке. Я хочу знать о нас все, - положив ладони на его грудь, я хотела только одного – почувствовать хоть что-то к этому человеку, но он воспринял это иначе.
Фил обнял мои плечи, прижав к себе и поцеловал в лоб. Постоял так несколько секунд, отстранился, не отпуская меня, и посмотрел в глаза:
– Я не понимаю, в какую игру ты играешь, Пола, но мне это не нравится, дорогая. Это серьезное дело, и от нас зависит много.
– Так расскажи мне, прошу! Я, правда, не помню ничего, - чуть было не закричала я, но вовремя вспомнила, что мы хоть и возле конюшни, но голос будет слышен и на дороге.
– Мне пора. Отправь Гарри ко мне, я дам ему несколько заданий, да и поможет запрячь лошадь в коляску, - теперь он отстранился полностью и, не оборачиваясь, пошел в конюшню.
Да что здесь за чертовщина такая происходит? И почему мне нельзя просто рассказать о моей жизни?
Глава 5
Проводив отца семейства, я решила сразу приступить к делу. Негоже ходить кругами по этой кухне, если все за раз можно укомплектовать, как удобно хозяйке. Правда, хозяйка здесь сейчас была Мэри, и ее совсем не напрягала беготня. Ну, это ничего, обязательно оценит. Главное, увидеть и попробовать, как это должно быть! Руки у меня чесались с первого дня пребывания в этом доме, но сегодня нам дали зеленый свет официально.
Плита располагалась по центру, и ее, само собой, невозможно было передвинуть. Да и не хотелось лишать дом этой атмосферы. А вот разномастные шкафчики и полки с занавесками, что занимали аж три стены…
– Гарри, малыш, раз ты сегодня единственный мужчина в доме, и знаешь где у нас хранится молоток и гвозди, ждем от тебя инструмент и твои умелые руки. А мы с Мэри пока освободим полки. Половину вот этой стены нам нужно освободить и добавить к той, - я указала детям как я вижу перемены, а они только и успевали, что вертеть головами с открытыми ртами.
Разномастные мешочки с остатками круп мы отнесли в чулан к основному хранилищу, сняли занавески, выдернули маленькие гвоздики, к которым крепились шнурки с тканью, и отмыли все с мылом. Дерево было качественно обработано маслом на несколько раз.
– Дети, хочу провести с вами небольшой ликбез по оказанию первой помощи, чтобы не случилось, как тогда, - я махнула головой в сторону сарая. – Если ваша мать свалилась со стула или ушла и не вернулась в чулан, вы сходите и проверьте. Если я не буду говорить с вами, зовите взрослых, допустим, соседей. Иначе, потеряете вы мать и придется жить с мачехой, а Мэри уже знает какими бывают мачехи.
– Что она знает? – переспросил Гарри, помогая мне выдвинуть панель с полками от стены.
– Что мачехи используют детей для тяжелого труда и не дают шансов пробиться в люди, - ответила я.
– Это - как ты сегодня, правильно? Мы занимаемся тяжелым трудом, и мне пришлось остаться дома, а не поехать с отцом учиться его ремеслу, - вздохнув тяжело, сказал Гарри и продолжил тянуть полки.
– Мне кажется, или вы меня недолюбливаете? – я внимательно посмотрела на этих двоих, совершенно не похожих на брата и сестру, сорванцов.
– Не кажется, но ты знаешь, почему, - серьезно ответил мальчик.
– Гарри преувеличивает, Полка. Он хочет казаться старше и ведет себя как отец, - вступила со смешком Мэри.
– А вот и нет. Я, и правда, ему очень помогаю, - бросив все, Гарри выпрямился и зло посмотрел на сестру.
– Хорошо, все у нас молодцы, только вот, совета в нашей семье нет и взаимной любви тоже. Не кажется? – я посмотрела на Гарри
– Ничего у нас нет, потому что мы не такие, как все
