Юлия Славачевская
Как я не хотела спасать мир
Это не мы спасаем мир. Это мир нужно спасать от нас...
Юлия Славачевская
Не трудно спасать любимую девушку от дракона.
Трудно любить, если она сама – дракон!
NN
Пять лет назад…
- Мама! – горько плакала в колени красивой женщине девочка-подросток, лежа на кровати и вздрагивая всем телом. – Они постоянно дразнятся! Никто из мальчиков даже не смотрит в мою сторону!
- Девочка моя, - ласково гладила по белоснежным волосам дочь женщина, - просто не пришло еще твое время. И они не видят твоей красоты…
- Красоты? – подняла опухшее от слез лицо девочка. – О какой красоте ты говоришь, мама? Я толстая, страшная, - она дернула себя за прядь длинных волос, - у меня дурацкие космы! Даже цвет какой-то седой!
- Это цвет чистоты, родная, - попыталась успокоить ее мать, откидывая с лица дочери прилипшие прядки. – Все поймут это, когда придет время!
- Да, какое время, мама! – вспылила девочка, отталкивая ласковые руки и садясь на кровати. Она подтянула к себе колени и обняла их, склонив голову. – Когда это время наступит – я уже умру!
- Это тебе так только кажется, - заверила ее женщина. – Просто надо потерпеть немного…
- Сколько? – покосилась на нее девочка. – До самой старости? А с кем мне дружить?
- А ты придумай себе друга, - предложила мать. – Придумай, надели его всеми желаемыми качествами и дружи с ним. И даже если он будет с тобой лишь в мечтах, зато обязательно будет рядом. Всегда.
- Да? – шмыгнула носом дочь, задумываясь над этими словами. – Тогда пусть его будут звать Грегори… - и погрузилась в свои мечты.
- Спи, мое солнышко, - с любовью улыбнулась ей женщина, вставая и подходя к двери. – Просто помни, что, когда ты будешь придумывать своего друга - и он, и ты будете расти и взрослеть вместе. Кого бы ты хотела видеть с собой рядом, когда вырастешь?
Но дочь уже была от нее далеко, встречаясь со своим новым и надежным товарищем…
Наши дни…
- Чур я спереди! – плюхнулась я на переднее сиденье машины, опередив маму. Капризно надула губы: - Можно, папочка?
- Зоя, - укоризненно сказал мне отец, скрывая улыбку за кажущейся строгостью, - ты уже взрослая девушка, почти невеста, а все еще ведешь себя как ребенок.
- Но тебя же это устраивает? – сделала я несчастные глаза. – Можно я еще побуду твоей маленькой девочкой?
- Во-первых, - нравоучительно сказал папа, усаживая улыбающуюся маму сзади и садясь за руль сам, - ты и так всегда останешься моей маленькой девочкой. А во-вторых, пора уже взрослеть, дорогая…
На этом месте я быстро сунула в уши наушники и отключилась. Папа мог говорить бесконечно и витиевато, переключаясь с одного предмета на другой. Зная своего любимого родителя, сейчас он начнет лекцию о моем поведении, а закончит мировыми проблемами, в которых если не прямо, то косвенно будут виновата я. Потому что я не хотела взрослеть. И - да-да! - все неприятности в мире исключительно от моего незрелого поведения. Даже экономический кризис. Видимо, банкиры и властьимущие тоже не могли этого пережить и постоянно выпускали из рук вожжи, сильно расстроившись этим фактом.
Пока папа сел на любимого конька и заодно и за руль машины, чтобы доставить нас на дачу, я решила подремать, удобно свернувшись на переднем сиденье и, как обычно, проигнорировав ремень безопасности. Хорошая музыка убаюкивала, навевая сладкий сон.
Поспать я любила. Потому что во снах я встречалась с Грегори. И ему было абсолютно наплевать на мой лишний вес, непрезентабельную внешность и на все остальное, исключая меня в целом.
Вот и сейчас, не успев сомкнуть веки, я перенеслась на лесную поляну, где меня ждал друг детства, выросший за эти пять лет в красивого мужчину. Черные вьющиеся волосы, голубые глаза, смотревшие на меня с любовью. Мужественные черты лица, мускулистая фигура. Честно слово, я постоянно завидовала сама себе.
Но сегодня что-то пошло не так, как всегда.
- Зоя! – бросился ко мне Грегори, хватая за руку. – Хорошо, что ты пришла! Я тебя должен предупредить….
- НЕ-Е-Е-ЕТ! – выдернул меня из сна жуткий крик мамы.
И страшный удар. Боль. Полет. Снова боль. Где-то рядом очень жарко. Темнота. Забвение. Никого рядом.
- Зоя, - кто-то звал меня издалека, - пора приходить в себя. Давай, соберись…
Я с трудом приподняла весящие целую тонну веки и снова их закрыла. Потому что обсчиталась. Каждое весило по тонне, не иначе.
- Зоя, - голос стал настойчивей, - не ленись. Открой глаза!
Новая попытка. И в приоткрытые щелочки ударил солнечный свет.
- Вот умница, - похвалил меня голос, - давай еще чуть-чуть.
- Пить, - разжала я губы, ощущая себя саксаулом и верблюдом одновременно. То ли горбатый жрал колючки, то ли колючки плевались в верблюда. А может, все сразу? Самочувствие было – умри и сделай себе проще.
По моим губам прошлись влажной губкой.
- Почему… - с трудом выговорила я. - …мое лицо…
- Поранилась ты, деточка, - наклонилась надо мной женщина в белом халате, - в аварии сильно поранилась…
- Где… мама? – прошептала я. – Папа? – и по тому, как она отвела глаза, поняла. Поняла, что осталась совсем одна на этом свете, который сразу стал мне не нужен.
После того, как разум осознал чудовищную потерю, заболела душа и тело выгнуло в пароксизме боли и муки.
- Не-е-ет! – вырвалось у меня. – Не хочу! – и снова боль. Темнота. Беспамятство.
- Зоя! – пробивался ко мне родной голос. – Зоя! Держись! Я приду!
Но мне было уже все равно.
Я не помнила, как меня лечили. Не помнила ничего. Сознание отказывалось воспринимать окружающее, чтобы не столкнуться с новой порцией боли. Меня лечили, кормили, таскали на процедуры, но я в этом вроде бы и не участвовала.
Единственный раз, когда меня удалось вырвать из этого состояния – это когда сняли бинты с моего лица.
- Не все так страшно, - уговаривал меня молоденький врач в зеленой униформе, пока я тупо смотрела на обезображенное лицо. – Все эти шрамы со временем можно
