— Перелом костей? — участливо спросил я. Бруно осторожнодотронулся до затылка.
— Травма головы и шеи от резкого торможения, — вздохнув,проговорил он. — По крайней мере, так утверждает доктор. Чертовски неприятнаявещь. Знаете, часто болит голова, и все кружится перед глазами… Я приехал сюда,чтобы хорошенько отдохнуть.., посидеть на открытом воздухе.., погреться насолнышке. Глядишь, здоровье пойдет на поправку.
Его правая ладонь накрыла набалдашник трости, и я заметил напальце кольцо. Массивное золотое кольцо в виде переплетенных толстых нитей,образующих большой плоский узел, в центре которого красовался темно-красныйрубин.
— Пожалуйста, сюда, мистер Бруно, — сказал Крамер. — Намнадо зарегистрироваться, а потом я покажу вам вашу хижину. Кажется, у вас номердвенадцать. Осторожней, прошу вас.
— Ничего, ничего, — как бы извиняясь, произнес Бруно. —Приходится еле передвигаться, так как время от времени на меня накатываетужасное головокружение.
Поддерживаемый Крамером, Бруно медленно направился врегистратуру.
Повернув голову, я заметил, как ко мне спешит с другогоконца дворика Долорес Феррол. И решил, что она выжидала, пока от меня отойдетБруно.
Быстро подойдя ко мне, она взволнованно проговорила:
— Ты понял?! Все пропало. Нам никогда не подловить этого типа.
— Наверное, он почувствовал подвох, — нахмурился я. — Ноодно определенно: счет один-ноль в его пользу.
Она уставилась в спину удалявшимся мужчинам, страшнонедовольная тем, что увидела, потом с вызывающим видом заявила:
— Посмотрим, как он поведет себя ночью при луне, когда япущу в ход все свои чары. Быстро оживет!
— Этот вариант нас не устраивает, — заметил я. — Сниматьможно только при дневном свете.
Мы тоже медленно двинулись в сторону главного корпуса. КогдаБруно с Крамером вышли из кабинета, Крамер представил его Долорес.
Долорес принялась во всю с ним кокетничать, даваянасладиться ему большим вырезом на блузке.
— У вас, мистер Бруно, ревматизм? — спросила она. — В миренет места лучше, чем наше, здесь вы вмиг от него избавитесь.
— Я попал в аварию, — устало и терпеливо пояснил Бруно. — Врезультате повредил голову и шею. И подумал, что в таком вот месте смогу быстропоправиться, но, видимо, сделал ошибку, так далеко уехав от своего доктора.Вместе с тем все вроде досталось даром, если можно так выразиться. Эту поездкуя выиграл в одном конкурсе.
— Неужели! — воскликнула Долорес, глядя на него свосхищением. — Я всегда хотела выиграть в каком-нибудь конкурсе, но потомоставила эту идею. Наверное, у меня нет мозгов.
— Ну, тот, в котором я участвовал, оказался на удивлениелегким, — ответил Бруно, поворачиваясь к Крамеру. — Вы не принесете мой багаж?
— Я сначала устрою вас, а затем займусь багажом, — сказалКрамер. — Ну а потом отправлюсь на поиски той сумки, которая затерялась ваэропорту. Авиакомпания уверяет, что она должна прибыть следующим рейсом, ктому времени я как раз управлюсь.
— Чертовски неудобно летать современными самолетами, —проворчал Бруно. — Инженеры годами сидят за чертежными досками, идет продувка ваэродинамических трубах, на борту первоклассное обслуживание, но что касаетсяоформления пассажиров и обработки грузов, то на земле с тобой обращаются, каксо скотиной, подобные методы раньше царили разве что на потогонных заводахФорда.
— С другой стороны, — рассмеялся Крамер, — нельзя невосторгаться тем, что сегодня предлагают авиалинии. В наше время путешествуетстолько людей, их быстро перемещают из одного пункта в другой.
— У меня пропали вещи, — сварливо продолжал Бруно тономхронического инвалида, — поэтому, естественно, я во всем вижу одни лишьнедостатки.
Он неуклюже поклонился Долорес со словами:
— До встречи.
Затем они вдвоем с Крамером направились к одной из дальниххижин.
— Такие мне еще не попадались, — призналась Долорес.
— Мы имеем дело с умным человеком, — сказал я. — Впрочем,травма может быть и настоящей. Когда Крамер вышел, я сказал ему:
— Если ты отправляешься в город за этой пропавшей сумкой, тоя хотел бы проехаться с тобой. Мне кое-что нужно прикупить.
— Купить и я могу.
— Нет, я бы хотел сам выбрать. Если у тебя намечаютсяпассажиры на обратном пути, я могу…
— Брось, мой автобус постоянно курсирует туда-сюда. Онпредназначен для обслуживания гостей. По утрам, когда я отправляюсь за новымипостояльцами, со мной обычно едет кто-то из обслуги, а днем я делаю попять-шесть ездок в полном одиночестве. Компании я буду только рад.
Не долго думая, я залез в автофургон и уселся на переднеесиденье.
— Представляешь, какой к нам на ранчо нагрянул гость, —продолжал Крамер, заводя двигатель. — Можно подумать, что у нас здесь горныйсанаторий.
— Он по праву здесь, вроде выиграл какой-то там конкурс.
— Иногда такие люди приезжают к нам, — согласился Крамер. —Кажется, одна фирма, производящая особый порошок, для пекарен, установила рядпризов для тех, кто в пятидесяти строках наиболее ловко расхвалит их продукт.Лично мне такие объявления не попадались, но я знавал людей, которые заполнялиподобные анкеты и выигрывали. Слышал, там была даже поездка на Гонолулу.
— Две недели, проведенные здесь, явно пойдут на пользу этомукалеке, — уверенно заявил я.
— Одно я знаю совершенно точно, — сказал Крамер. — Налошадях ему не поездить. Зато не придется выслушивать рассказы про то, как онкатался маленьким мальчиком, и как однажды лошадь понесла его, а он укротил ее,хотя даже взрослые не могли справиться с нею. Этими рассказами меня уже простодостали. Уж он-то не будет совать в руку измятую десятку в надежде получитьлошадь получше. Каждый получает то, что заслуживает. Если бы я им давал горячихлошадей, то все ходили бы в синяках и шишках. Хотя, конечно, у людей своипроблемы.
Я ухмыльнулся и удовлетворительно кивнул головой.
— А как тебе понравилась твоя лошадь? — спросил он.
— Класс!
— Ты с ней сразу нашел общий язык, — уселся на своего конькаКрамер. — У некоторых слишком тяжелая рука, а лошадям это не нравится. Ониначинают грызть удила, не слушаются, могут даже и сбросить седока.
— У вас бывали трагические случаи? — спросил я.
— Упаси Боже. Таких лошадей мы не стали бы держать на ранчо,но порой случается, что лошадь вдруг занервничает и покроется пеной. Лошади,они, ведь, тоже живые существа и прекрасно понимают, что к чему. Знают, что,катая туристов, зарабатывают себе на прокорм, хотя нет-нет да и проявят норов,но в общем, как правило, терпеливо сносят все невзгоды. У нас еще ни одналошадь не сбросила седока на тропе.
