Это неудобно.
— Как хочешь. Если тебе нравятся мозоли на руках и задранные до пояса юбки, ничего не имею против.
Эйрин вдруг покраснела от злости:
— Неужели Вы думаете, что я позволю себе обнажиться при посторонних?!
Опа! А вот такой она нравилась ему больше! Красная и разозлённая…
— Кто тебя знает, графиня… — поддразнил он её — При ком там тебе нравиться обнажаться… Не при мне, это точно!
Девчонка вдруг… взвыла и кинулась на него с кулаками, растеряв всю свою дутую спесь.
… Он хохотал от души, сжимая в обьятиях маленький, злой, шипящий комочек. Белый и тёплый. Вместе с родовой спесью Лавиллей невеста его, похоже растеряла ещё и вбитые в неё нормы приличий, и воспитание…
И осторожность, поскольку внезапно Эсмонд почувствовал резкую острую боль в пальцах правой кисти.
— Ты что наделала?! — завопил он, выпуская девушку из рук.
С пальцев капала кровь.
— Надо же… — зло прошептала девушка, отплёвываясь и утирая рот ладонью — Красная… А мне говорили, у змей холодная зелёная кровь…
— Тебя обманули, сладкая. — прошипел наг — Тебя обманули…
Он двинулся к ней и девушка поняла, нет, почувствовала, что переборщила. И очень сильно.
— Нет, не трогайте меня… Я прошу прощения… Сир! Я не знаю, как это вышло… ПОЖАЛУЙСТА!!!
Она и не догадывалась, КАКИХ усилий стоило Королю сейчас остановить себя.
Он встал в полуметре от неё. Вынул из кармана платок. Промокнул пальцы. Ранки затягивались на глазах.
— Никогда больше не делай этого, девочка, если не хочешь… последствий.
— Простите… Я не знаю, как это вышло.
— Иди, надень плащ и перчатки. Хорошо?
Юная графиня кивнула и вышла, а Эсмонд ещё долго переводил дыхание…
Глупышка и не догадывалась, какой опасности подвергла себя только что. Укусы у нагов — приглашение к близости. К самым жёстким, кровавым и страстным играм. Он итак хочет её до одурения, а теперь… сколько наложниц ему придётся перетрахать ночью, чтобы избыть эту боль? Сколько придётся увидеть галлюцинаций? Дрянь, маленькая белая дрянь! Один ноль в твою пользу, графиня!
" Удача — вероломная дама, девочка! Неизвестно, кто кого… объездит."
Место, куда они прибыли, оказалось невероятно прекрасным.
Это был яркий огромный луг, поросший короткой мягкой травой. День сегодня выдался теплым, Ламейн, дневное светило, старалось вовсю. Цветы ещё не расцвели, они только набирались сил и поэтому луг был просто зеленым. Зелень мягко стелилась до самого горизонта. Края луга и неба сливались, образуя собой купол, зелено — голубой, чистый и светлый.
Король присел на расстеленный на траве плед. Эйрин опустилась рядом, прикрыв платьем колени.
— Красиво…
Она произнесла это, глядя вдаль на небо, на траву, на пасущихся стреноженных лошадей.
— Эйрин…
Девушка повернулась к нему:
— Да, сир.
— Прекрати называть меня " сир"!
Она удивлённо округлила глаза:
— Как же мне обращаться к Вам?
— Меня зовут Эсмонд, если ты ещё помнишь. Ты моя невеста, а не прислуга.
Девушка поёжилась:
— Я так не могу… так сразу…
— Придется привыкнуть, графиня. У тебя нет выбора.
Эйрин фыркнула:
— Тогда не называйте меня " графиня"! Это раздражает…
— Хорошо, графиня. — хмыкнул он.
— Вы невыносимы, сир Эсмонд Покоритель! Невыносимы и плохо воспитаны, к сожалению… Простите мне мою дерзость, но это так.
Король пожал плечами.
— Может быть, моя дорогая графиня, — протянул он ядовитым тоном — может быть… Однако не я укусил тебя за руку. Это ты налетела на меня, как сотня диких зверей…
Девушка покраснела и отвернулась, уткнув в колени лицо.
— Простите ещё раз. — сказала она — Мне до сих пор жутко стыдно…
Как же ему хотелось сейчас обнять её! Прижать к себе, ощутить теплоту девичьего робкого тела, тугих грудей, мятных волос…
А что, если… Бросить ломать комедию, которую он начал? Переписать сценарий заново?
И вот сейчас, немедленно, прижать девчонку спиной к траве, сорвать с неё это идиотское платье, раздвинуть ноги и взять силой? Забрать своё? И пусть орёт, царапается и кусается сколько влезет, зверя, сидящего в нём это только раззадорит…
… Глаза её вспыхнут, узкое лоно станет влажным… она пустит его внутрь… пустит, никуда не денется. И вот тогда, когда эта девочка станет его окончательно, он её накажет. За всю ту боль, которую она причиняет ему своим теплым телом, светлыми волосами, недоступным сердцем и ненавистью…
Можно сделать и так.
Но что он тогда получит? Только тело? Да, прекрасное и желанное, но…
Король Нагов не привык получать что — то частями. Он любил всё и сразу.
И поэтому…
— Эйрин, протяни правую руку.
Она смотрела на него, прижавшись щекой к своим согнутым коленям.
— Зачем, сир? Укусите в отместку?
— Нет. Я не имею привычки мстить глупым графиням, которые если и имеют понятия о нормах приличия, то понятия эти весьма туманны… Дай руку, Эйрин. Пожалуйста, девочка.
Кольцо оказалось слишком тяжёлым, массивным для её пальца… Нет, размер был идеален. Просто широкий золотой обруч, увенчанный огромным алым камнем, в обрамлении свернувшейся в кольцо змеи, уложившей изящно выполненную головку на этот камень закрыл почти всю фалангу тонкого, детского пальца.
— Мамино кольцо… — сказал вдруг Эсмонд — Фамильное. Оно передавалось из поколения в поколение. Камень — нимерил. " Кровь дракона".
— Драконов не существует, сир…
— В мире много чего не существует, дорогая моя Эйрин. Оно тебе нравится?
Она кивнула.
— Оно прекрасно. Но если это кольцо так дорого Вам, может и не стоило…
— Стоило. Ты моя невеста. И теперь не только… на бумаге. Договор можно отменить, но это — он легонько сжал пальцы Эйрин — уже нет.
Он поднялся и подал ей руку.
— Едем домой. Тебе надо поесть и отдохнуть. А то…
Вдруг, совершенно неожиданно для себя самого, он склонился и поцеловал её.
Очень нежно. Чуть приоткрыв своим языком её губы. Как — будто пробуя на вкус новое неизвестное блюдо.
…Уже в замке, лежа в постели, падая в пушистые объятия послеобеденного сна, Эйрин вспомнила этот поцелуй.
Облизала губы, всё ещё ощущая его вкус…
И вдруг поняла, что именно в тот момент, когда губы Эсмонда коснулись её сжатых губ, она прошла по краю.
И край этот оказался острым. Очень острым.
Как бритва.
Глава 9
Эйрин было скучно. В графстве де Лавилль она знала всё вдоль и поперек. Каждый закоулок, каждый потайной вход, а здесь…
Она бесцельно блуждала по саду, близ замка.
Сад был огромным и прекрасным. Здесь стояли небольшие, причудливой формы лавочки, росли тернауты — деревья с широкими листьями и длинными, словно сосульки плодами. В воздухе витал волшебный
