Книга Загадка похищенной картины - Флёр Хичкок

Посреди ночи я начала засыпать. Мне хотелось в туалет, но я не решилась спуститься вниз по ледяной лестнице. По потолку скользнул свет фар, и я услышала, как перед домом шумно развернулась машина.

– Мама! – слишком поздно закричала я и увидела, как фургон исчезает за воротами в хлопьях мокрого снега. – Мама!

Как только фургон исчез, из дома кто-то вышел. Тётя Ви? Она была закутана в пальто и шапку и по грязи пробиралась к противоположной стороне двора. Отодвинула два засова на больших воротах и распахнула их настежь. На участке я заметила просторный сарай, освещённый жёлтым светом, который отражался от стога сена и соломы. От земли шёл пар, и тётя Ви снова закрыла дверь. На дорогу рысцой выбежала одинокая собака, понюхала воздух и побежала к дому.

Однажды в библиотеке я увидела книгу под названием «Неуютная ферма». Именно таким и был этот дом. Неуютная ферма.

Я посмотрела на сенсорный экран мобильника. 07:12. Никакого сигнала Wi-Fi. Вообще никакого сигнала.

Не зная, что делать дальше, я забралась обратно в кровать и обхватила колени руками. Как было бы здорово, если бы я ничего не увидела тогда из автобуса. Если бы я могла повернуть время назад, я бы посмотрела в другую сторону, и сейчас была бы дома и могла пойти на сегодняшнюю школьную вечеринку. Я надела бы своё зелёное платье и туфли Зары на платформе. Или джинсы. Покрасила бы белую прядь волос в фиолетовый цвет. Я пыталась представить, во что были бы одеты другие ученики, и развлекалась мыслью, что могу сесть на поезд до Лондона, съездить на вечеринку и снова вернуться.

В животе у меня заурчало.

Я могла бы спуститься вниз, но тётя Ви ушла к лошадям, а значит, мне придётся остаться наедине с Олли.

За окном стало светлеть, и я осмотрела комнату. Здесь всё было не так, как дома, и вся мебель стояла не на тех местах. Мне бы хотелось всё передвинуть, но для начала я переставила деревянных слоников на каминной полке, чтобы они как будто разговаривали друг с другом. Почему-то так мне больше нравилось.

Протерев локтем подоконник, я выглянула во двор. Полицейский ещё не приехал, но я была в безопасности. Это место похоже на замок. Толстые, как в бункере, стены. Забраться можно только через высокие окна. А снаружи целые мили одинокой пустыни. Спрятаться негде. Теперь я поняла, почему мама решила, что это место подойдёт в качестве убежища. Здесь настоящая глушь.

Вдалеке у стены что-то шевельнулось.

Наверное, овца.

Дождь со снегом превратился в снег, потом опять в дождь и наконец прекратился. От моего дыхания стекло запотело.

Мне снова стало страшно и тревожно, и это было очень глупо. Ведь здесь я в полной безопасности.

Сейчас в магазине, наверное, полно людей, делающих последние покупки к Рождеству. Зеркала для ванной, резиновые уплотнители для ремонта крана перед приездом родственников, новые ванные комнаты, которые надо установить за один день. Дедушка будет чашками пить кофе, дирижируя происходящим, папа будет без устали доставлять заказы, а мама, если она дома, будет по телефону слушать какой-нибудь скучный рассказ слесаря из Ламбета о трёхходовом вентиле.

Я протёрла стекло спальни носком. Посмотрела на склон холма и заметила там овцу. В этот момент белый полицейский лендровер медленно въехал на лужайку перед домом, и из машины вышли двое полицейских.

Они подошли к двери, постучали, и я услышала внизу голоса. Один из полицейских вернулся в машину, и она поехала назад. Оставшийся полицейский говорил отчётливо и громко. Голос тёти Ви был тише, но я догадалась, что она предложила ему чаю, и он согласился.

Наверное, это самое волнующее событие, которое произойдёт за сегодня, подумала я.

Я оделась и салфетками для лица стёрла с обуви грязь. Это не очень-то помогло, и, видимо, не было возможности привести ботинки в прежний вид, но я всё равно отнесла их вниз и поставила сушиться у плиты.

Внизу никого не было, и я исследовала кухонные шкафы. Я обнаружила, что у тёти Ви есть просроченные хлопья и молоко в бутылках. Я посмотрела на хлеб, комковатый, чёрный и зернистый, и решила, что обойдусь без него. Вместо этого я сварила себе яйцо и съела его, стоя в кухне и отбиваясь от тянущейся ко мне собаки.

– Как тут вообще можно есть, когда вы мне всё время мешаете? – громко спросила я, одной рукой держа ложку над головой, а другой пытаясь прикрыть яйцо.

– Никак, – раздался голос в дверях.

Олли.

– Привет, – сказала я. – Я как раз думала…

– Мне всё равно, – ответил он, открывая шкаф и доставая пакет с овсянкой. – Бла-бла-бла! Ничего не говори, мне не интересно.

Он насыпал овсянку в кастрюлю и налил молока. С грохотом поставил кастрюлю на плиту, бросил в неё ложку, промахнулся, и она упала на пол. Собаки тут же бросились к ней и принялись вырывать ложку друг у друга, а Олли тихо выругался. Я с ужасом уставилась на него. Никто, даже Тигги Спенс, никогда не вёл себя так грубо. Я открыла было рот, чтобы что-нибудь сказать, но тут отворилась дверь, и вошла тётя Ви.

– Майя! – сказала она, бросая на спинку дивана нечто похожее на седло. – Здорово, что вы вместе. Олли здесь скучно, и будет лучше, если он пообщается с кем-нибудь своего возраста. Надеюсь, вы отлично поладите.

Отлично поладим – сильно сказано.

– Я могу покататься верхом? – сама того не ожидая, спросила я.

– Не думаю, что это хорошая идея, Майя. – Тётя Ви отвлеклась от древней поваренной книги и подняла брови. – Но я спрошу нашего полицейского, сержанта Льюиса.

Она вышла во двор, а Олли упал на пол и принялся кататься, то и дело разражаясь взрывами притворного смеха.

– Что смешного? – спросила я.

– Ты на лошади! – Он лёг на спину. – Можно подумать, ты умеешь ездить верхом!

– Откуда тебе знать?

Тётя Ви вернулась на кухню.

– Сержант не уверен, что это хорошая идея. Почему бы тебе вместо этого не принять ванну? Тебе сразу станет лучше. Вверх по лестнице и налево.

Ванна?

Я вышла из кухни и устало поднялась по лестнице, мрачно думая об Олли и о том, станет ли мне лучше после ванны. Я вошла в ванную комнату. Там было сыро и очень холодно, и в углах виднелась чёрная плесень.

Я заглянула в ванну.