Я вошел.
Передо мной было деловое помещение, состоящее из двухкомнат: приемная и собственно офис с табличкой «Посторонним вход воспрещен»; такиекабинеты обычно отводят для проведения частных бесед.
Женщина, которая сидела в приемной за столом с электрическоймашинкой, была человеком, который за всю свою жизнь напечатал не одну сотнюстраниц. У нее были усталые глаза, но она без сомнений тщательно следила засвоей внешностью. Лет ей было от пятидесяти до шестидесяти. Ее манеры былибезупречны.
Она была одной из сотен тысяч женщин, которые начинали своюкарьеру стенографистками, потом становились секретарями, выходили замуж ибросали работу. Спустя какое-то время они становились вдовами и возвращалисьтолько для того, чтобы обнаружить, что все хорошие места уже заняты женщинамипомоложе, которые лучше знают «современные методы стенографии». Однако этойженщине благодаря высокой квалификации и решительности удалось в конце концовполучить достойную работу, подняться по служебной лестнице, а когда онадостигла соответствующего возраста, где-то наверху решили, что декоративнымукрашением она больше служить не может, и сослали на свалку секретарей.
Единственным ее отличием было то, что Хелен Лумис неторопилась на свалку. Она наскребла денег и арендовала пару комнат вадминистративном здании.
Она нашла достаточно клиентов, чтобы работать общественнымсекретарем, открыла телефонную службу и почтовый ящик для полдюжины человек,которые не могли позволить себе содержать офис, а также для несколькихсомнительных дельцов, которые вели дела исключительно по переписке.
— Мисс Лумис? — вежливо спросил я.
— Да, — ответила та.
— Вы, я полагаю, секретарь на телефоне, а такжепредставляете свой офис для переговоров?
— Совершенно верно.
— Хотелось бы кое-что уточнить. Я подумываю открыть своедело здесь, в Денвере. Каковы ваши расценки?
— Это всецело зависит от того, что у вас за компания, какойпредполагается объем работы и количество звонков.
— От силы один телефонный звонок в день и не более тридцатиписем в месяц, но время от времени я хотел бы лично пользоваться офисом.
— У нас есть отдельная комната и потом… Как вас зовут?
— Лэм. Дональд Лэм.
— А в чем заключается ваш бизнес, мистер Лэм?
— Я консультант по инвестициям, — сказал я. — И мне хотелосьбы начать с малого.
— О да. Оплата составит сорок пять долларов в месяц за то,чтобы вывесить табличку с вашим именем на двери, подключить телефонную службу,отправлять различные сообщения и в разумных пределах пользоваться личнымкабинетом. Конечно, вы понимаете, что у меня есть и другие клиенты, и время отвремени могут возникать конфликты.
— Спасибо, — сказал я. — Я все обдумаю и дам вам знать черездень или два.
— Очень хорошо, — сказала мисс Лумис, а затем вдругспросила: — Как вы узнали о моей конторе? Как вам удалось разыскать меня?
— Через одного из ваших клиентов, — ответил я. — МистераКлейтона Даусона.
Ее взгляд неожиданно стал жестким.
— Полагаю, я узнала ваш голос, — строго проговорила она. —Это не вы звонили и спрашивали мистера Даусона?
— Это был я. Я его старый друг и подумал, что он мог бы менявам представить.
— Мои клиенты крайне редко проводят время в офисе, —пояснила она. — В основном они пользуются услугами секретаря на телефоне.
— А вы не имеете представления, как сейчас можно связаться сКлеем? — спросил я.
— Клеем? — удивленно переспросила она.
— Клейтоном Даусоном, — рассмеялся я, извиняясь.
— О нет. Мистер Даусон забегал сюда утром, взял письмо,доставленное нарочным, и ушел. Извините, но у меня нет его домашнего адреса.
— Ну что ж… если он появится, передайте ему, чтобы оннепременно связался со своим старым другом Дональдом Лэмом.
— А где вы будете, мистер Лэм?
— Клей знает, где меня искать. — Я улыбнулся. — Он всегдабыл перекати-полем. Вечно в бегах, вечно у него что-то новенькое. Он —настоящий делец.
— Понятно, — протянула она, давая мне понять, что разговорзатянулся.
— Я дам вам знать, если решу открыть здесь свое дело, —пообещал я и вышел.
В Торгово-кредитной ассоциации работали два КлейтонаДаусона, но ни один из них, безусловно, не был тем, который был мне нужен.Никто и никогда не слышал о компании Даусона.
В списках избирателей числилось несколько Даусонов, но всеони были не того возраста.
Побывал я и в бюро проката легковых машин, но там о КлейтонеДаусоне, который якобы арендовал у них машину в прошедшие две недели, и слыхомне слыхивали.
Получилось, что Клейтон Даусон, приходивший ко мне, былтенью, и Денвер был выбран им для отвода глаз. Что и говорить, продумал он всеочень тщательно. Никаких следов.
А сержант Фрэнк Селлерс собирается отнять у меня лицензию,если я в сорок восемь часов не представлю ему имя моего клиента.
Если я попытаюсь поведать сержанту Селлерсу о том, чтопроизошло в действительности, он навесит мне максимальный срок и скажет, что япросто не сумел придумать что-нибудь получше.
Мне больше ничего не оставалось, как сесть в такси и направитьсяв аэропорт. Но и там меня ожидала неудача — ближайший рейс на Лос-Анджелесожидался только через два часа.
Глава 7
В аэропорту я нашел одиноко стоящую телефонную будку ипозвонил Филлис Элдон. К моему удивлению, она была дома и сама взяла трубку.
— Это Дональд Лэм.
— Я вас слушаю, мистер Лэм, — приветливо отозвалась она.
— У меня неприятности.
— У всех они случаются… рано или поздно.
— У меня неприятности из-за вас и из-за вашего отца.
— Правда?
— Я звоню из Денвера. Пытался встретиться с вашим отцом, ноне смог его найти. Мне обязательно надо с ним связаться. Вы, случайно, незнаете, где он?
— Нет. А что такое?
— Не хотелось бы обсуждать это дело по телефону, но кое-гдепроизошла утечка информации, и некоторые лица пытаются проследить источникопределенных выплат. Если бы вы могли встретить меня сегодня вечером ваэропорту, мы могли бы побеседовать — к обоюдной выгоде. Ваш отец был со мнойболее чем скрытен, а если мне суждено попасть за решетку, то по крайней мере яхотел бы знать за что.
