и о спасении ближнего. Ведь заповедь Господа Бога нашего велит исполнять и то и другое. Если он в точности знал, что отец его вернул долг и при этом решил клясться и вторично отдавать долг, то он сделал не что иное, как выставил своего брата и перед Богом и перед братиями несправедливым дельцом, а себя провозгласил более богатым и нелюбостяжательным. Это не столько добродетель нестяжания, сколько тщеславие, или, если точнее, – печать зависти и гнева». Брат сказал: «Но что же ему нужно было делать, когда давший взаймы предложил ему произнести клятву?» Старец ответил: «Если бы он был совершенен, то не должен был бы клясться или принимать клятву, тем более что он богат и хорошо знает, что заплатил долг». Брат спросил: «И он не должен был отдавать деньги?» Старец ответил: «Гораздо лучше было бы потерпеть ущерб в мнении людей, уклонившись от клятвы, и стяжать любовь и ожидание воздаяния от Бога, чем ради тщеславия показывать людям, что несправедлив тот, кто подвел его под клятву. Это скорее зависть и взаимная ненависть. Так что будь внимателен, чадо, только то ко благу принимается Богом, что совершается с добрым намерением и боголюбивым помыслом». И брат, получив пользу, удалился.
253. Сказал старец: «Хвалящий монаха предает его сатане».
254. Он же сказал: «Если человек думает о вещах, которые ниже неба, он напрасно тратит свое время. Тот же, кто всегда хранит в себе память об Иисусе, – пребывает в истине».
255. Сын одного монаха, живущего в Скиту, был оклеветан перед правителем и посажен в тюрьму. Мать отрока послала монаху записку: «Напиши правителю, чтобы он отпустил чадо». Монах спросил посланного: «Если правитель его отпустит, то не задержит ли другого вместо него?» Посланный ответил: «Да, задержит». Тогда монах сказал: «Что проку с того, если, отпустив его, правитель доставит радость сердцу его матери и, забрав скорбь от нее, вложит ее в сердце другой женщины?»
256. Этот же старец много зарабатывал своим рукоделием. Себе же он оставлял лишь на самое необходимое, а все остальное раздавал нищим. Когда наступил голод, мать послала к нему своего сына, попросив дать им немного хлеба. Старец сказал ему: «Есть ли другие в том месте, кто нуждается так же, как вы?» Тот ответил: «Да, и много». Тогда старец запер дверь перед своим сыном и со слезами сказал: «Ступай, чадо мое. Тот, Кто заботится о них, позаботится и о вас». Брат спросил старца: «Когда ты так отправил сына своего ни с чем, не ощутил ли тяжесть на душе?» Старец ответил: «Если человек не испытывает тяжести в каждом деле, то не получает мзды».
257. Старец сказал: «Всякое зло, не совершенное делом, не есть зло. И всякая правда, не совершенная делом, не есть правда. Человек, не имеющий ни добрых, ни злых помыслов, подобен земле Содома и Гоморры, которая соленая и не может ни давать плодов, ни взращивать траву. Добрая же почва производит и пшеницу, и плевелы».[386]
258. Старец рассказывал: «Как-то я беседовал со старцем, и пришла к нему одна девственница, которая сказала: „Отче, я постилась двести недель шесть дней в неделю. Я выучила наизусть Новый и Ветхий Завет. Какой еще труд мне предпринять?“ Старец спросил ее: „Стало ли для тебя уничижение подобным чести?“ Она ответила: „Нет“. – „А ущерб стал ли равен прибытку, чужестранец стал равным родственнику, нужда стала равной богатству?“ Она ответила: „Нет“. Тогда старец сказал: „Значит, ты не постилась шесть дней в неделю и не выучила наизусть Ветхий и Новый Завет, но обманываешь себя. Иди и трудись, так как пока ты еще ничего не достигла“».
259. Сказал старец: «Если человек охотно предает себя на скорбь, то, несомненно, Бог причислит его к мученикам, вменив его слезы вместо крови».
260. Старец сказал: «Юный отрок, вмешивающийся в разговор старших, подобен человеку, бросающему огонь за пазуху своему брату».
261. Старцы говорили: «Воспитывайте юных, братия, иначе они станут воспитывать вас».
262. Один брат пришел на гору Фермийскую к великому старцу и спросил его: «Авва, что мне делать? Моя душа погибает». Старец спросил: «Почему, чадо?» Брат сказал ему: «Когда я жил в мiру, то поистине много постился и бодрствовал, и были во мне премногое умиление и теплота. Теперь же, авва, я не вижу в себе совершенно никакого добра». Старец ответил ему: «Поверь мне, чадо, что ко всему, что ты совершал в мiру, тебя поощряло тщеславие и похвалы от людей. Бог не принимал твой подвиг. Поэтому и сатана не сражался с тобой, так как ему не было нужды лишать тебя усердия. Теперь же, видя, что ты вступил в войско Божие и выступил против него, он и вооружился против тебя. Но Богу угоднее один псалом, который ты сейчас прочитаешь с раскаянием, чем те тысячи, которые ты читал в мiру. И Бог радуется твоему малому посту больше, чем тем недельным постам, которые ты держал в мiру». Брат сказал: «Теперь я не пощусь так, как должно. И все то доброе, что я имел в мiру, теперь взято у меня». Говорит ему старец: «Брат, достаточно тебе того, что у тебя есть. Только терпи, и все у тебя наладится». Но так как брат не уходил и все говорил: «Право, авва, гибнет моя душа», – старец сказал ему: «Поверь, брат, я не хотел тебе ничего говорить, чтобы не повредить твоему помыслу. Но вижу, что сатана вверг тебя в малодушие. Говорю тебе, что когда ты думаешь, что в мiру ты якобы творил добро и вел правильную жизнь, то забываешь, как ты превозносился. Вспомни, что фарисей лишился всех благих дел, которые он совершил. А теперь ты знаешь, что никогда не сотворил ничего доброго, и этого знания тебе достаточно для спасения, потому что такое знание называется смирением. Оправдан был мытарь, который ничего благого не совершил.
Богу угоден человек грешный и ленивый, но сокрушенный сердцем и смиренный, а не тот, кто творит много благих дел, но при этом считающий, что он творит добро». И брат, получив великую пользу, припал к ногам старца и сказал: «Днесь, авва, благодаря тебе, спаслась моя душа».
263. Старца спросили: «Что значит: дать ответ за каждое праздное слово?»[387] Старец ответил: «Всякое обсуждение телесных вещей – это празднословие. Только беседа о спасении души не есть празднословие. Но лучше всего быть ко всему внимательным и молчать. Ведь даже когда ты будешь говорить
