(в
первом случае наземными) травоядными динозаврами мезозоя и
новозеландскими моа – с другой. В мезозое как для медленных
растительноядных динозавров в их борьбе с бипедальными
хищниками, так и для небыстрых моа (после отказа от полета) защитой стало увеличение в размерах.
Другая условная аналогия для жизни в меловом периоде –
островной гигантизм и островная карликовость животных. Попадая на
острова в условия, когда ресурсы ограничены (если они действительно
ограничены), млекопитающие обычно мельчают. Конечно, есть
исключения, когда, несмотря на изолированность острова от внешнего
мира, пищевых ресурсов вдоволь и никакой тенденции к уменьшению
в размерах у живущих на острове не наблюдается. Так, у обитающих
на Кадьяке и других островах Кадьякского архипелага бурых медведей
нет признаков измельчания, скорее даже наоборот – мишки вполне
упитанны. Идущий на нерест лосось обеспечивает их необходимыми
калориями. Обыкновенно же у островитян с питанием возникают
проблемы, даже если свежеиспеченный островитянин попадает на
территорию, «текущую молоком и медом». На островах часто нет
естественных
врагов,
размножившись
за
короткое
время,
новоприбывшая живность сводит на нет все положительные качества
территории, и дальше уже жить приходится впроголодь. Если и
наличествуют факторы, сдерживающие неконтролируемый рост
поголовья
пришельцев,
острова,
как
правило,
отличаются
сравнительно небольшой территорией, и потому небольшая эпидемия
или погодная аномалия могут затронуть всю или почти всю их
территорию, вызвать массовую гибель растений, загрязняя воду, испортить существование местным жителям весьма надолго. Если у
насельников континента есть возможность пережить проблемы, откочевав куда подальше, то островитянам деваться некуда – как бы ни
становилось скверно, а приходится оставаться на месте. Причем
тенденция к уменьшению проявляется даже на таких крупных
островах, как Мадагаскар. Срабатывают и дополнительные
ограничители распространения. Тот же Мадагаскар вытянут с севера
на юг (или с юга на север – это смотря откуда считать), то есть его
погодно-климатические условия заметно меняются в зависимости от
широты. Если сейчас, когда большая часть острова стараниями
человека превращена в место с довольно сухим и неприятным
климатом, это не столь заметно, то всего несколько тысячелетий назад
контраст между теплым и влажным севером и более умеренным югом
должен был быть ощутимее (а так как последнее большое оледенение
закончилось всего около 10 тысяч лет назад, то в ту эпоху контраст
должен быть еще существеннее). Заселившим север гиппопотамам в
аридном климате юга острова делать было нечего: в их распоряжении
были, видимо, не такие уж обширные, скорее даже небольшие
территории. Итак, тенденция к уменьшению «островитян» довольно
заметна,
даже
почти
повсеместна
–
карликовые
слоны
Средиземноморья, мамонты острова Врангеля или те же гиппопотамы
Мадагаскара тому подтверждение.
С динозаврами было то же самое: попав на острова, даже такие
гиганты, как зауроподы, заметно мельчали. Но в современном мире
есть и гораздо более многочисленные «немлекопитающие»
исключения – птицы и разные группы современных существ с
рептильным строением, попав на изолированную территорию, вопреки
ожиданиям, часто увеличиваются в размерах. Этому также есть масса
примеров: начиная от комодских варанов (которые, правда, не
выглядят такими уж гигантами в сравнении с вымершими
австралийскими родичами, мегаланиями) и заканчивая уже
названными выше эпиорнисами.
Конечно, условия, при которых в изоляцию попадают
млекопитающие и птицы, а также различные представители
рептильной
грады,
могут
быть
крайне
различны.
Если
млекопитающие, скорее всего, окажутся в изоляции в результате
дрейфа материков или поднятия уровня океана, то птицы могут занять
недавно образовавшийся или почти пустынный остров и обжить его
практически с нуля. А это предполагает принципиально разные
возможности: в случае с млекопитающими новых экологических ниш
нет и не предвидится – нужно выживать как только можно, в том числе
экономя ресурсы и уменьшаясь в размерах. Птицы же создают свой
мир почти с нуля: они могут занять уникальную экологическую нишу, просто немного увеличившись. Это хорошие объяснения. Яркий
пример островной карликовости млекопитающих – карликовый
гиппопотам и не менее яркий пример островного гигантизма птиц –
эпиорнис сосуществовали на одном острове. Занятость экологических
ниш не мешает второму быть гигантом. Я уже говорил, что во многом
островной, да и не только островной гигантизм птиц связан с
отсутствием
давления
со
стороны
хищных
плацентарных
млекопитающих. Но и это был все же не совсем полный ответ – тот же
эпиорнис сосуществовал не только с гиппопотамами, пусть и с не
