Гарри. — Я здесь, мой самый замечательный и очаровательный профессор, пожалуйста, позвольте мне поцеловать ваши пышные ягодицы? Я думал, тебе не нравится Малфой.
Тео и Блейз поперхнулись, захихикав.
— Пожалуйста, скажи это, ну пожалуйста, — снова зашептал Тео. — Ты станешь для меня героем! Я даже заплачу тебе!
— Прости, что разочаровываю, Тео, но не думаю, что даже я настолько идиот за плату так сильно злить профессора на третий день занятий. Я и так зашёл достаточно далеко. Однако не стесняйтесь делать это самостоятельно. Я напишу милую записку с соболезнованиями вашей семье.
— Да нет, — хмыкнул Тео, — это же только Синистра. Папа сказал, что она неплохой учитель, пока ученики её слушаются, но если они этого не делают, она в основном просто визжит. Папа говорит, что от её голоса краска со стен слезает.
— Господа Поттер, Нотт и… — Синистра посмотрела в свой список, — …Забини. Не хотите поделиться своим разговором с классом?
— Не особенно, — буркнул Гарри, в то время как Блейз бесстрастно уставился на неё, а Тео просто улыбался, совершенно не раскаиваясь.
— Это не просьба, мистер Поттер.
— А прозвучало именно так, — Гарри пожал плечами, напрягшись, но стараясь не показать этого.
— Ошибаетесь! — Голос Синистры снова стал пронзительным. — Рассказывайте, мистер Поттер.
«Семь бед — один ответ…»
— Ну ладно, на самом деле мы говорили о вас, профессор, и о том, стоит ли усилий целовать задницу. Мои одноклассники любезно объяснили, что, возможно, мне следует быть более дружелюбным, а я, как видите, не согласился. Как бы хороша ни была задница, я уверен, что предпочту неприятности.
«Только бы Тео был прав насчёт этой женщины…»
— Следите за языком, мистер Поттер! И… Да как ты смеешь! Ты… ты, грязный мелкий засранец!
«Ага, точно прав».
— О, да ладно, обзывайте меня по-всякому. Я даже подскажу, если вы забыли: урод, мелкий ублюдок, говнюк и мудак. Вы меня этим не достанете, уж поверьте. И вообще, кто из нас ещё сквернослов? Вы же первой это начали…
***
— И поэтому… да. После этого мы уже не так хорошо ладим.
— Могу себе представить, — Снейп приподнял бровь.
— Но она первой обозвала меня никчёмным засранцем.
— Действительно.
— И потом, большая часть моих слов была обо мне, а не о ней!
— Тоже верно. Однако это меня совсем не радует.
— Почему? — Гарри нахмурился.
«Он ведь не собирается наказывать меня? Это было НЕСКОЛЬКО НЕДЕЛЬ назад!»
— Я уже говорил тебе раньше, что не хочу, чтобы ты так отзывался о себе, не так ли?
«Чёрт».
— Но это было до того!
— Да, и только поэтому у тебя нет проблем, но это не значит, что меня подобное не беспокоит.
— Хм…
«Почему это должно беспокоить тебя, если это не беспокоит меня?»
— Твои родственники, — продолжал Северус, — действительно называют тебя всеми этими словами?
«Я полагаю, что именно там он их и выучил…»
— Ну, среди прочего. В основном, наверное, Вернон — тётя Петуния не любит ругаться. Она просто называет меня уродом или крысой, как Синистра.
— И это, должно быть, лучше?
— Конечно, — сказал Гарри, чувствуя желание защитить тётю. — Петуния намного лучше, чем Вернон.
— Даже так?
Гарри открыл было рот, но промолчал и покачал головой. Что он мог сказать, в самом деле? Что она иногда его кормила? Что не била так сильно? Что всегда промахивалась, угрожая сковородкой как будто просто для вида? Что временами держала его подальше от Вернона?
«Я не настолько тупой, спасибо».
— Ты не ответишь?
Гарри снова покачал головой.
«Извини, но такие вещи людям не расскажешь. Это просто невозможно».
— Я больше не хочу разговаривать. — Гарри обнаружил, что снова напрягся, нервничая от того, какой оборот принял разговор, и поэтому, когда Снейп просто вздохнул, он почти робко попросил: — Я могу идти?
— Время ещё не вышло.
— Я знаю, — Гарри откинулся на спинку стула и недовольно заболтал ногами.
Северус снова вздохнул.
«Он действительно поговорил со мной. Это должно чего-то стоить».
— Попроси вежливо.
— Ммм? — с надеждой вскинулся Гарри.
— Попроси ещё раз, вежливо.
— Могу я идти, сэр? — оживился Гарри. — Пожалуйста?
— Хорошо. Ты свободен. Только не забудь вернуться на отработку.
_________
*Центральные державы — военно-политический блок Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии времён Первой мировой войны (прим. пер.)
*Речь снова о пьесе Шекспира «Укрощение строптивой» (прим. пер.)
*У большинства гекконов отсутствуют веки — точнее, они сросшиеся и прозрачные, как у змей. Так что ящерицы облизывают глаза, чтобы сохранить эти «контактные линзы» прозрачными и чистыми (прим. пер.)
Глава 20. Независимое зло
Гарри стоял перед кабинетом Снейпа вместе с Роном, ещё сильнее, чем обычно, не желая входить внутрь. Присутствие Рона помогло, но Гарри всё ещё чувствовал себя неуютно после беседы со Снейпом всего полчаса назад, к тому же знал — Снейп недоволен тем, что он отвлекался на зельях. В целом, это была не очень хорошая установка, и Гарри ощутил, как от беспокойства напряглись плечи, хотя он понимал, что при Роне там ничего на самом деле не произойдёт. Он постучал.
— Войдите.
Снейп стоял перед своим столом, и Гарри, войдя, подошёл, встал перед ним, как обычно, теперь вместе с Роном, и посмотрел на профессора пустым взглядом. Снейп озадаченно оглядел его, но не стал настаивать, вместо этого спросил:
— Мистер Поттер, что бы я получил, если бы добавил измельчённый корень асфоделя в настойку полыни?
Вопрос был задан с меньшим сарказмом, чем в прошлый раз, и Гарри в замешательстве посмотрел на Снейпа.
«В чём дело?»
— Я не знаю, сэр.
— А как насчёт вас, Уизли?
— Я т-тоже не знаю, сэр, — заикнувшись, пробормотал явно испуганный Рон.
— Это интересно, вы не знаете, хотя мы сегодня на занятиях рассмотрели оба ингредиента.
Рон слегка позеленел под своими веснушками, но Гарри только пожал плечами. Он знал, что ничего не усвоил из урока, потому что болтал с Роном, и неудивительно, что Снейп тоже это понял. Не было причин нервничать ещё больше, чем он уже нервничал, особенно когда рядом был Рон. Единственное, что Гарри беспокоило, и он не мог понять почему, было то, что Снейп снова назвал его «мистер
