Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 116
Епископ опустил голову, пытаясь скрыть торжествующую улыбку. Как все предсказуемо! Чтобы восстановилась справедливость, не надо многого. Правда всегда найдет путь сквозь смрад лжи… Но путь ее долог. А ждать он не намерен…
— Ваше Святейшество, умоляю принять от меня денежное или любое другое подношение, это все, что я могу дать. Если ценой своей собственной жизни я могу помочь любимым людям, то, не сомневаясь ни секунды, вырву из груди сердце…
Епископ от неожиданности вздрогнул и заметно побледнел. Его синие глаза жадно сверкнули.
— Сердце, говоришь… Дойдет и до него очередь, не спеши, — сквозь зубы прошептал он. И громко добавил: — Ежели ты по искреннему велению души согласен перечислить нашей епархии небольшой земельный надел, который отойдет тебе после смерти баронессы фон Берен, а точнее треть ее доли, то я обещаю посодействовать освобождению дорогих твоему сердцу людей.
Твоя матушка Магдалена может предстать перед Святым Престолом в любой момент. Как это ни прискорбно, все мы смертны, и мне хотелось бы верить, что будущее пожертвование во благо католической церкви станет пропуском благочестивой прихожанке на небеса.
Михаэль не верил своим ушам. Он не мог рассчитывать на столь легкое согласие епископа. Земельный надел, о котором вел речь Конрад, не представлял для него особой ценности. Определение же, данное Магдалене — «благочестивая прихожанка», — вызвало его саркастическую усмешку. Возможно, эта жертва хотя бы немного смоет грехи, совершенные матерью. Магдалена лишилась остатков разума, поддавшись жажде нескончаемых плотских утех. Михаэль потерял счет поменявшейся в замке челяди, в значительной степени трепетных юношей с необсохшими от молока губами и невинных девушек, набираемых ее услужливыми соглядатаями среди вассальных земель.
Магдалена упивалась невинностью, бессовестно обкрадывая безответных детей. Лакомилась плодами их совращения и неминуемым раскаянием.
Видя молчаливое согласие молодого собеседника, Конрад не мешкая составил доверительную грамоту, вписав в нее свое имя как получателя, а имя молодого барона — как дарителя.
Михаэль, не дрогнув, незамедлительно поставил подпись под соглашением.
— Прекрасно, сын мой. Святая Церковь никогда не забудет твоего искреннего дара. Я же клянусь, что спасу обоих близких тебе людей от неминуемого костра.
Довольный барон откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, не заметив змеиной радости, которая осветила лицо Конрада. Но эта перемена была видна лишь мгновение, и когда Михаэль вновь взглянул на епископа, то увидел лишь обеспокоенного, готового помочь советом и делом священнослужителя.
— А теперь скажи мне, дорогой мальчик, как часто приходила к тебе мысль о самоубийстве?
Михаэль вздрогнул всем телом и напряженно выпрямился в кресле.
— Простите?..
— Не бойся меня, открой душу, расскажи о вещах, беспокоящих тебя помимо судьбы двух женщин. Во мне ты найдешь внимательного и чуткого слушателя и получишь дельный совет.
Виски Михаэля сжались от неожиданной боли, разум затуманил морок, и робкий внутренний голос шепнул: «Берегись…»
Истошные крики ворон, круживших над городскими воротами, зловещим эхом коснулись границ его воспоминаний… Но ласковые и ясные, словно безоблачное майское небо, глаза Конрада успокоили странные волнения. Они призывали довериться и открыть сердце, исповедаться в боли.
— Я вижу, что душа твоя светла и безгрешна, — продолжал увещевать епископ, — но сердце принадлежит столетнему старику, сокрушенному смертельным горем, похоронившему всех своих близких. Доверь мне свою печаль. И благодать Господня коснется тебя ангельским крылом.
Разум Михаэля поплыл по волнам тихого проникновенного голоса. Баюкающего, успокаивающего, безмятежного… По щекам поползли невольные слезы.
— Если хочешь плакать — плачь, освободи душу, страдающую по чьей-то вине…
— Вы правы, святой отец, — Михаэль всхлипнул словно обиженный ребенок. — Я уже несколько раз задумывался о грехе, я мечтал о смерти и искал ее…
Епископ терпеливо ждал. Лед тронулся.
— Мое сердце разрывается в клочья от неразделенной любви. Я спасаю самое дорогое, чтобы, не медля ни минуты, отдать другому. И мой ребенок родится вдали от меня, не зная имени родного отца…
— Ах, ты о Кристине? — сделал удивленное лицо Конрад. — Бедный мальчик… Поистине, мука твоя нестерпима… Но Христос проповедовал нам бескорыстную любовь к ближним. Позволь ей стать счастливой и возрадуйся!
Михаэль сжал от бессильной злобы кулаки.
— Не могу… Я пытаюсь, но не в моих силах принять веление Сына Божьего… Я слаб и грешен. Я ничтожен.
— Не кори и не унижай себя. У человека всегда есть выбор. Один путь ведет к жертвенной любви, другой открывает дверь в мир безмолвия, вечного льда, равнодушия, силы и стойкости…
Михаэль поднял на Конрада красные от слез глаза. Он ждал пояснений.
Голос епископа вновь зажурчал подобно горному ручью, погружая просителя в легкую дрему. Веки Михаэля потяжелели, он боролся с неожиданным сном, но тихий голос собеседника продолжал звать в мир грез. Тело оцепенело, оставался живым лишь разум.
Молодой человек с удивлением заметил, как изменилась окружающая обстановка: исчезли затканные узорным шелком стены епископских покоев, бесследно пропал стол и кресла, за которыми они сидели.
Свежий ветер принес запах хвои и луговых цветов. Вокруг шумели столетние ели, сплетаясь кудрявыми верхушками, а высоко в небе, сужая круги, летали крикливые черные вороны.
В носу защипало от неожиданного запаха пережаренного на углях миндаля, что обычно продают детям в вощеных кулечках в святочную неделю на главной площади Марцелля. Михаэль недоуменно повертел головой в поисках шарманщика, торгующего лакомством, но, кроме еловой чащи, окружившей лесную полянку плотной стеной, их двоих и кружащегося воронья, в странном, сотканном иллюзией мире ничего не существовало.
Вместо привычной фиолетовой сутаны и ермолки на Конраде оказался щегольской шитый золотом бархатный камзол с высоким испанским воротником. Его седые волосы потемнели, морщины разгладились, бледная кожа налилась молодым румянцем. Сапфировые глаза переливались чарующим блеском.
Перед изумленным бароном на мягкой изумрудной траве сидел необыкновенной красоты мужчина, в руках у которого был небольшой прозрачный камень округлой формы.
— Когда-то я заключил очень выгодную сделку, а сейчас предлагаю тебе, Михаэль, пройти моим путем, наполненным радостью и спокойствием, стойкостью и смелостью, невозмутимостью и беспристрастностью.
Молодой человек, находясь под влиянием чар, не сводил восхищенных глаз с собеседника. Еле ворочая языком, он произнес:
— Что за сделка?
— О! Пустяк, я заменил окровавленное, изъеденное болью и ревностью сердце на вот этот необыкновенной красоты горный кварц. Посмотри, как искрятся и переливаются в лучах солнца его бесчисленные грани! Он поистине прекрасен, божественен!
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 116
