Лия посмотрела на Констатина. Он говорил о магистерской диссертации с улыбкой ребенка, который получил желанную игрушку или любимую сладость. На его лице прочно поселилось выражение абсолютного, безграничного счастья, и счастье это было таким заразительным, что у нее тоже появилась мысль об учебе.
— Если бы я получила профессию, которая мне нравилась, то я бы с радостью написала диссертацию, — сказала она со вздохом.
— Ты можешь получить эту профессию сейчас, тебя никто не останавливает. Если я надумал получить вторую степень в тридцать четыре, ты можешь поступить еще раз. Что ты думаешь о литературе?
— А что я буду делать по степенью по литературе?
— Преподавать. Если уж ты во что бы то ни стало хочешь работать, я был бы рад, если бы ты выбрала более-менее спокойную профессию. Никакой юриспруденции или, упаси Боже, финансов.
Лия рассмеялась.
— Да уж, учитель — это очень спокойная профессия!
— Зато она обогащает духовно. Как тебя, так и других.
— Ты представляешь меня в роли учителя?
— Из тебя выйдет отличный преподаватель.
Константин положил документы в бардачок и повернул ключ зажигания.
— Я хотела сказать тебе спасибо за то, что ты попросил Фридриха мне помочь, — снова заговорила Лия. — Без него я бы точно увязла во всех этих бумагах…
— Не будем об этом, — покачал головой он. — Лучше поговорим о том, чем мы будем заниматься в Швейцарии. А нам осталось пара недель для того, чтобы решить. К тому времени мы окончательно разберемся с рабочими делами, я подпишу твое заявление об увольнении, и все будет хорошо.
— Если честно, мне совсем не хочется ехать в Дамаск в очередной раз, — призналась Лия. — Пусть и с Махметом, а не только с Яфит.
Константин вырулил на дорогу и направился к выезду из города.
— Ты должна понимать, моя девочка, что есть вещи, над которыми я не властен. Я и так поднял на уши десятка два людей и воспользовался большинством своих связей для того, чтобы ты смогла уйти как можно быстрее. Обычно заявления об увольнении по собственному желанию у нас рассматривают как минимум три месяца, а потом еще долго мучают желающего уйти и приглашают его на длинные беседы. Потерпи немного. Пару недель, максимум — месяц, и ты будешь свободна.
Всю дорогу до дома ее матери Лия молчала. Когда Константин притормозил у подъезда, она спросила осторожно:
— Может, ты поднимешься и познакомишься с мамой?
— И как ты меня представишь? Мама, это мой начальник? Это мой любовник, из-за которого я решила бросить мужа?
Она опустила голову.
— Тебе придется представить меня как любовника, из-за которого ты бросила мужа, — продолжил Константин. — Если не ходить вокруг да около, дорогая, эта идея мне не нравится. Я обязательно познакомлюсь с твоей очаровательной мамой, но не в этот раз.
… Мать Лии, немолодая, но до сих пор привлекательная женщина со слегка осветленными кудрями и мягкими чертами лица, накрывала к ужину.
— Милая, — позвала она, — хватит наводить красоту, а то мужчины будут сворачивать головы, глядя на тебя. Мясо остынет!
Лия стояла у зеркала и причесывала влажные волосы.
— Я сейчас, мама, — ответила она. — А мужчины шеи сворачивают уже сейчас. Так что бояться нечего.
— Значит, они будут поворачивать их на триста шестьдесят градусов. Тебе не жаль бедняг?
— Вовсе нет. — Лия села за стол. — Что со мной будет, если я примусь жалеть всех мужчин? Одного я уже пожалела, и вот что из этого получилось.
Мать Лии покачала головой.
— Ох, дорогая, — сказала она. — Я советую тебе подумать. Не руби с плеча.
— Я не рублю с плеча, мама. Этот брак был ошибкой с самого начала.
— Ну, а когда ты познакомишь меня с твоим новым ухажером?
Вилка выскользнула из пальцев Лии и спикировала на пол.
— Мама! — сказала она с упреком, ныряя под стол и поднимая непокорный столовый прибор. — О каких ухажерах ты говоришь?
— О тех, которые подвозят тебя до дома, — ответила та. — Или ты думаешь, что я настолько стара, что ничего не вижу? Я хочу, чтобы ты поняла: я не осуждаю тебя. Ты взрослый человек, и не мне говорить тебе, что делать. Но я хочу, чтобы ты думала перед тем, как что-то предпринимаешь.
Лия принялась за еду.
— Я понимаю, мама. Но я все обдумала.
— Так когда же ты познакомишь меня с этим джентльменом? Константин, так его зовут, верно?
Лия подняла глаза на мать.
— Тебе не кажется, что ты и сейчас достаточно хорошо о нем осведомлена?
— Если бы моя дочь не оставляла в прихожей записки, которые этот джентльмен посылает вместе с чудесными букетами цветов, я не была бы так хорошо осведомлена. Кроме того, — продолжила она, глядя на насупившуюся Лию, — он пару раз звонил тебе, когда тебя не было дома. Ты, верно, не отвечала на сотовый телефон, и ему приходилось звонить на домашний. Он, как воспитанный человек, всегда представлялся. А голос у него очень приятный!
С этими словами хозяйка наклонилась к дочери, всем своим видом показывая желание развить тему и направить ее в более личное русло.
— Мама, — снова заговорила Лия, но на этот раз голос ее звучал твердо. — Прекрати эти расспросы. Когда я сочту нужным, я познакомлю вас. Но пока, прошу тебя, не торопи события. И не читай записки, которые адресованы мне. Даже если я оставляю их в прихожей.
— Как я могу знать, что эта записка адресована тебе, дорогая? На ней только адрес, ничего более. Кем он работает? Сначала я подумала, что вы коллеги, но потом пришла к выводу, что у обычных адвокатов вряд ли есть деньги на такие букеты… — Посмотрев на дочь, она подняла руки, демонстрируя повиновение. — Ладно, не буду мучить тебя расспросами. Пожалуйста, ешь. На десерт будет фруктовый пирог.
Глава 17
Доктор Нурит Мейер в очередной раз проверила, на месте ли необходимые бланки, и принялась раскладывать их перед собой на столе.
— Ты хочешь, чтобы мы отключили запись? — спросила она у Константина, который стоял спиной к ней и смотрел в окно.
Ответил он не сразу — секунд через двадцать.
— Нет.
Нурит подняла голову и посмотрела на него.
— Ты уверен, что в состоянии вести допрос? Мне кажется, что твои мысли…
— Я в состоянии вести допрос, — перебил ее Константин. — Если я смотрю в окно, это еще не значит, что мои мысли в другом месте. Я пытаюсь сосредоточиться.
Она снова занялась изучением бланков.
— Я хочу, чтобы ты объяснил мне, что происходит, Константин.
— У меня опухоль мозга, а моя любимая женщина разводится со своим мужем, но вполне может решить, что не хочет быть и со мной. Тебя интересуют подробности?
