– Мы люди, – добавил Райн. – Май – моя невеста. А кто вы?
– И мы люди, – тихо ответила Девонна. – Яромир – мой муж.
Стоя рядом с женой, Яромир в задумчивости разглядывал необыкновенную пару.
– Ветер в камышах озера поет тебе… – вдруг, не зная почему, очарованный какой-то особенной притягательной силой, идущей от этого человека, прошептал сын озерника.
– Да, знаю… – кивнул Яромир. – Теперь я и сам уже начал слышать, как поет этот ветер.
Юноша и девушка говорили на языке вардов. Судя по внешности – оба светловолосые, с серыми глазами, – они и впрямь были с запада.
– Как вы здесь очутились? – спросил Яромир.
Май оглянулась на Райна.
– Мы здесь живем, – девушка чуть нахмурилась, пытаясь вспомнить. – Мы раньше где-то еще жили… Давно, правда, Райн?
– Я не знаю, давно или нет, – он смущенно улыбнулся.
– Но ведь вы из Анвардена? – спросила Девонна. – Вы родились на западе, да?
Теперь Райн вопросительно оглянулся на Май:
– Мы оттуда?
– Анварден? Это так называлось? – Май снова задумалась, глядя на озеро, и вдруг встрепенулась. – Да, Анварден, я помню. Там строили большой храм. Он сгорел… – на глазах у нее неожиданно выступили слезы. Райн заметил это и обнял подругу за плечи.
– Не бойся, мы туда не пойдем! Ты боялась огня. Здесь нет огня… А вы тоже пришли оттуда? – быстро спросил он Яромира. И добавил с надеждой. – Вы будете жить с нами? Здесь хорошо, – начал рассказывать он. – Вот, это озеро я сделал для Май. И кувшинки, потому что она любит цветы. И водяную крысу, чтобы ее смешить. А Май сделала для нас луну и звезды…
– Для тебя, чтобы ты не грустил, – объяснила девушка. – Потому что ты все время боялся, что я исчезну, и ходил грустный.
– Я и теперь боюсь. Ты ведь не исчезнешь?
– Нет, никогда, – успокоила его Май и продолжала рассказывать Девонне. – Мы сначала хотели отсюда выбраться. Тут было очень страшно, пусто и темно. Совсем ничего не было. Но мы захотели жить в лесу, у озера, как раньше. Чтобы птицы садились нам на руки… и все время ходить в венке из цветов. Я боялась, что Райн уснет зимой и забудет меня. И мы сделали, чтобы не было ни осени, ни зимы.
– Но как вы попали сюда? – недоуменно повторил Яромир.
Украдкой от девушки юноша быстро приложил палец к губам, а потом беспечно и звонко воскликнул:
– Май! Ты же обещала показать им хорошие цветы для венков.
Девушка посмотрела на Яромира:
– Да. У тебя такая красивая жена. Пойдем, я покажу, где нарвать красивых цветов для нее, а ты сплетешь венок.
Яромир пошел за девушкой, бросив взгляд на Девонну. Он понял, что озерник хочет о чем-то рассказать, но не может при Май. Когда девушка и Яромир отошли, Райн тихо сказал Девонне.
– Понимаешь, мы умерли.
– Умерли? – печально и удивленно спросила небожительница.
Эти двое были вовсе не похожи на мертвецов. Они казались живыми и были по-своему счастливы, хотя потеряли память. Райн кивнул.
– Нас убили. Это ничего. Но я не хочу, чтобы Май об этом слышала. Она может испугаться. Она не помнит, а я помню, потому что ее убили раньше. Я подумал, что больше ее не увижу. Но меня тоже убили, и я увидел, что мы оба никуда не исчезли. Тогда все стало хорошо.
«Май – человек, она должна была попасть в Тюрьму мира? – мелькнуло у Девонны. – Райн – сын озерника, ему суждено было остаться в Обитаемом и опять возродиться весной…»
– А что было потом? – осторожно спросила вестница.
– Мы держались за руки и не хотели расставаться, – стал вспоминать Райн. – Мне казалось, я вот-вот усну, как озерники спят зимой. Но тогда я забыл бы Май. Я не хотел. А Май тянуло куда-то идти, она сама не знала, куда… Но она не хотела меня покидать. И она не дала мне уснуть, а я не отпустил ее одну. Мы очутились тут, в темноте, и заблудились. Мы прятались. А потом мы сделали себе озеро и луну, потому что не хотели жить в темноте… Пойдем к Май, а то она будет волноваться, – закончил сын озерника.
В это время Май привела Яромира на край холма, который обрывался в ничто.
– Там ничего нет. Вы оттуда пришли? – спросила она, опускаясь на колени на мягкий мох. – Какие тебе нравятся цветы? Какие ты обычно даришь своей красивой жене?
Яромир растерянно улыбнулся:
– Чтобы цветам расти, нужно солнце.
– Солнце? – переспросила Май. – Нет, все растет, как мы с Райном хотим. А день у нас никак не получается сделать. Солнце я не умею, только луну.
По холму росло много фиалок разных цветов и оттенков, от бледно-розовых до лиловых. Май стала их собирать.
– Это просто. Смотри, этот стебель загибаешь так, а этот так, и переплетаешь. – Она начала плести Яромиру венок.
К ним подошли Райн и Девонна. Май с улыбкой сунула венок Яромиру в руки. Он осторожно принял, стараясь не смять неловкими пальцами ни одного цветка. Девонна приблизилась к мужу. Яромир поднял и медленно опустил руки, надевая венок на голову небожительницы.
– Мы делали такие друг для друга, – произнесла Май. – Но еще я бы хотела сделать солнце для Райна. И чтобы небо иногда было синим, как днем…
В траве пели ночные кузнечики.
– Моя дружина ждет очень долго, – вспомнил Яромир. – Можно мы наберем воды из вашего озера?
– Конечно, – подтвердил сын озерника. – А куда ты ведешь дружину?
– На бой с демонами. Чтобы солнце взошло над Подземьем, – сказал Яромир.
Райн задумался.
– Май… Я тоже хочу, чтобы солнце. Ты хочешь солнце, Май?
– Да, – сказала она. – Пойдем с ними, раз они ищут солнце?
Райн бросил взгляд на Яромира:
– Можно мы пойдем с вами?
– С нами? Погоди…
Яромир отозвал Девонну в сторону:
– Как ты думаешь, они понимают, куда мы идем? Ведь нас ждет битва. Может быть, им безопаснее ждать тут? Это же двое детей.
– Пусть идут с нами, – возразила вестница. – Я узнала даже эту ночь, которую они себе создали, – улыбнулась она. – Это ночь летнего солнцеворота. Здесь всегда что-то родится, растет… Трудно сказать, кто они теперь: земнородные, люди? Их маленький островок противостоит тьме Подземья, но когда-нибудь она подточит его, как вода подрывает склоны оврага. Ведь все-таки их души – не бездонный колодец творящей силы, рано или поздно они ослабеют. Мне жалко их… не хочу, чтобы они оставались одни. Ведь необязательно, чтобы они участвовали в битве. Им найдется место в лекарском обозе.
Яромир окликнул Райна и Май.
