дерьмово
Я забираю у него туалетный рулон и сажусь на кровать. Он садится на стол.
"Что происходит?"
"Я больше не могу здесь находиться".
Его брови сгибаются.
"Ты же не думаешь уезжать?" — спрашивает он, как будто это самая безумная мысль, которая могла прийти в голову.
Я не отвечаю. Именно об этом я и думаю.
"Элиза, ты не можешь!"
Я прекрасно понимаю, к каким последствиям приведет уход в середине контракта. Я буду должна компании кучу денег, мне придется оплачивать перелеты домой, и меня внесут в черный список, чтобы я больше здесь не работала. Но сейчас это наименьшая из моих проблем.
Я пожимаю плечами в ответ.
"А что насчет Харви?"
Я снова пожимаю плечами.
"Что случилось?"
"Я ошиблась на его счет".
Том смотрит на меня так, будто я говорю на другом языке.
"Что ты собираешься делать вместо этого?"
Его тон более чем панический.
"Я собираюсь поступать в театральную школу".
Эти слова ошеломляют меня не меньше, чем его, но только от чувства ясности, которое нахлынуло на меня, когда я наконец произнесла их вслух.
"В этом году я пропустила срок подачи документов, но я могу снова работать на брата и провести год в подготовке. В этом году я была так близка к этому. Следующий год должен быть моим".
"Но ты ненавидишь работать на брата".
"Это работа. Я могу использовать ее, чтобы накопить на оплату курсов".
"Притормози на секунду. Как ты к этому пришла?"
"Я никогда не буду счастлива, пока не поступлю в театральную школу. И когда я поступлю, я наконец перестану чувствовать себя неудачницей".
"Почему ты считаешь себя неудачницей?"
"Потому что я недостаточно хороша! Я никогда не была достаточно хороша, чтобы делать то, что я хочу, иметь то, что я хочу, или… сохранить это".
Том качает головой.
"Ты идеальна. Ты хоть представляешь, как мне тяжело работать, чтобы не отставать от тебя? Тебя мгновенно начинают любить гости, ты прирожденный организатор, и у тебя целая куча друзей. Ты — сотрудник месяца, черт возьми!"
Была куча друзей. Была сотрудником месяца. А чего я добилась с тех пор? Ничего. Сколько друзей у меня теперь? Ни одного.
"Элизабет, это не ты".
Мы сидим в тишине. У меня нет сил на дальнейшие объяснения. Он это переживет. Он забудет меня, как и все остальные.
Он поднимает глаза на мою койку, хмурится, а потом снова переводит взгляд на меня. "Это они, да? Твои друзья, которые появились на этой неделе. Они что-то сказали?"
"Нет, я с ними почти не разговаривала".
"Почему?"
"Потому что они обе живут той жизнью, которую я хочу, и я в буквальном смысле предпочела бы обнять осиное гнездо, чем тратить еще одну секунду на то, чтобы потешить гребаное эго Кейт".
"Ты сейчас не понимаешь смысла". Он шагает. "Почему бы тебе не принять душ? Мы можем включить фильм. Поговорим об этом еще, устроить что вроде ночевки…"
"Я в порядке. Я позвоню маме".
"И скажешь ей, что уезжаешь?"
Я киваю.
"Я действительно думаю, что тебе нужно подумать над этим завтра".
"Почему? Я все равно захочу уехать завтра".
"С любым важным решением нужно посидеть двадцать четыре часа, прежде чем его принять. Это из психологии".
Я почти уверена, что он меня обманывает, но притворяюсь, что верю ему, потому что знаю, что только так он отступит. "Ладно, двадцать четыре часа".
Он смотрит на часы. "Так что если ты все еще захочешь уехать завтра в полночь, то сможешь действовать".
Мы заключаем соглашение, которое я лишь наполовину собираюсь выполнять.
"Давай я пойду соберу свои вещи и останусь здесь".
"Зачем?"
"Не думаю, что тебе сейчас стоит оставаться одной".
"Я в порядке".
Он не верит, но мне нужно, чтобы он поверил.
"Обещаю".
Он уступает, но начинает рыться в моих ящиках.
"Что ты делаешь?"
"Я не буду ночевать, но я еще не ухожу. Где твой iPad?"
"Том".
"Элизабет". Мы смотрим друг на друга, но он бросает на стол пачку "Скиттлз" и вскоре возвращается к мародерству.
Я неохотно уступаю, и в итоге мы смотрим несколько серий "Офиса", пока он не решает, что можно уйти.
"Элиза, мне так жаль, что…"
"Мне тоже жаль".
"Друзья?"
"Друзья".
Как только за ним закрывается дверь, я открываю шкаф и набираю код от сейфа. Я не исполняю свое решение, я просто рассказываю о нем кому-то. Мой телефон пикает как сумасшедший, когда я подключаюсь к Wi-Fi, в основном сообщениями от Оскара, которые у меня нет желания читать.
Мама берет трубку после нескольких звонков. "Элиза! Как приятно тебя слышать!" В такие моменты я радуюсь, что она рано встает. «Пит, это Элиза", — зовет она папу, поворачивая камеру к нему на кухню.
"Привет, дорогая!" Его тапочки шаркают по полу, когда он садится рядом с мамой в гостиной.
Черт, а я-то надеялась, что мама будет одна.
"Который час?" Папа делает паузу, чтобы быстро посчитать время. "Что ты делаешь, звоня нам так поздно?"
Моя нижняя губа дрожит.
"Я хочу вернуться домой".
Я думала, что у меня уже закончатся слезы, но не тут-то было.
"О, милая, ты просто тоскуешь по дому. Я боялась, что так и будет, когда Тара спросила, на каком ты корабле".
"Зачем ты сказала им, чтобы они приехали? Ты же знаешь, как я отношусь к Кейт".
"Она забрала Кейт? Прости, Лиз, я понятия не имела. Но они уедут через пару дней. Это большой корабль — ты ведь можешь не обращать на них внимания, правда?"
"Не совсем. И дело не только в этом. Это не…" Я фыркнула. "Ничего не получается. Я очень, очень хочу вернуться домой".
Папа берет трубку.
"Элиза, ты ведешь себя глупо. Давай — сделай глубокий вдох. Все не может быть настолько плохо. Тебе же нравилось в прошлом месяце. Сотрудник месяца не может просто так уволиться!"
"Это просто не то, чем я хочу заниматься".
Они вздыхают и смотрят на меня с более чем намеком на отчаяние.
"Мы ожидали, что в какой-то момент нам позвонят, — признается мама.
Что это значит?
"И что ты хочешь делать вместо этого?" — спрашивает папа.
"Я хочу еще раз попробовать поступить в театральную школу. Я знаю, что у меня получится. А до тех пор я снова буду работать с Лоуренсом. Я танцевала и пела со здешними актерами — они очень помогли мне отработать технику и…" Я останавливаюсь, когда вижу, что они смотрят друг на друга, ведя свой собственный
