есть карты, превосходно.
Каи засунул футляр с картами в подходящее место, которое нашлось в передней части паланкина, и занял свой участок пола. Если судить по вчерашнему дню, он, скорее всего, заснет, свернувшись вокруг поддерживающего навес каната, но сейчас спать не хотелось. Башаса жестом показал Тренал, чтобы она потушила лампу, и стеноход зашагал вперед.
Воительницы устроились у перил, Тренал положила голову на плечо Салател. Теперь Каи показалось, что вчера движение стенохода не было таким неровным. Каи не знал, что хуже: смотреть внутрь раскачивавшегося паланкина или наружу, в предрассветные тени. Он подполз поближе к перилам, чтобы иметь возможность выглядывать вперед, и крепко вцепился рукой в опору.
Башаса облокотился на нос паланкина:
– Будь осторожен, Четвертый принц! Ты ведь не хочешь упасть вниз.
Каи мог бы ответить что-нибудь фаталистическое: дескать, он бы с удовольствием выпал, но это огорчило бы Башасу, который пытался сохранить всем жизнь.
Стеноходы быстро шагали по старой каменной дороге.
Солнце показалось над горизонтом, они удалялись от равнины у реки и направлялись в заросшие деревьями горы. Каи пытался придумать, что сказать, и пожалел, что они не могут поговорить наедине.
Но те, кто находился рядом, выглядели сонными или погруженными в собственные заботы. Маленький ребенок что-то лопотал в центре паланкина, отвлекая всех.
– Спасибо за Энну, – сказал Каи.
– О, – ответил Башаса. Сначала Каи показалось, что он больше ничего не скажет, но он добавил: – Сестра Ведьма говорила, что вчера ночью вы ее похоронили?
– Да. Я просто… – Каи откашлялся, внезапно почувствовав неловкость, словно никогда прежде не бывал в человеческом теле. – Нам пришлось оставить очень многих.
Башаса продолжал смотреть на склон холма.
– Я понимаю, что случившееся с тобой не являлось… чем-то обычным, даже если учесть твое происхождение. – Он покачал головой: – Мне показалось, что оставлять ее было бы неправильно.
Каи постарался не шевелиться. Сареди не склонны к откровенности, когда речь идет о чувствах и благодарности.
– Я рад, что ты сумел забрать свою сестру.
– Ну, мной двигал эгоизм, хотя я сказал себе, что так было необходимо. Я расскажу на собрании в Бенаис-арайке, что привез ее с собой, чтобы показать, как Иерархи нарушили наш договор – в том виде, в каком он заключен, – позволив своим приспешникам ее убить и не понести наказания. – Выражение его лица оставалось спокойным, когда он смотрел на темный ландшафт, но Каи чувствовал, что это лишь внешнее спокойствие. – Правда в том… моя сестра – последнее, что оставалось от моей семьи. Нашу мать отравили незадолго до того, как появились Иерархи. Наш отец – он был художником – отправился вместе со своей сестрой и моей кузиной по материнской линии на переговоры, во время которых они все исчезли. Голос Иерарха городов-государств заявил, что они так и не прибыли на переговоры. Их останки нашли, но, конечно, никто не знал, как они погибли. Так моя семья постепенно уменьшилась.
– Ты думаешь, твой народ будет слушать? – спросил Каи.
То немногое, что он знал про арайков, заставляло его в этом усомниться.
– От ответа на твой вопрос зависит наша судьба. – Башаса вздохнул. – Когда Иерархам больше не будут нужны наши рудники, фермеры и ремесленники, они прикончат всех, кто остался. – На его лице появилась многолетняя усталость. – Но тем, кто обрел власть благодаря Иерархам, хочется думать, что их не тронут. И методы, которые использовали Иерархи против остальных, по какой-то причине не будут применены к ним. – Башаса повернулся, чтобы посмотреть на Каи: – А сареди что-то знали о войне до появления Иерархов?
– Бабушка вела войну под землей, пока не заключила договор. – Каи пришлось вспомнить уроки истории тети Ланиа, а еще как они сидели ночью вокруг большого костра и слушали ее. Его сердце сжалось от боли. Он заставил себя отбросить мысли о прошлом и добавил: – Иногда между жителями пограничья возникали стычки. Но Ведьмы выступали в качестве судей. Именно так все и происходило.
– Твоя Бабушка вела войну в подземном мире? – рассеянно спросил Башаса. – Но как?
– Это было нелегко, и она заключила договор, – ответил Каи. – Десять, нет, одиннадцать поколений смертных назад, я тогда еще не родился.
Башаса выглядел заинтригованным, казалось, он хотел и дальше задавать вопросы, но вернулся к исходной теме разговора:
– В этой части мира не было войн уже несколько поколений, до появления Иерархов. Семь городов-государств Арайка не воевали друг с другом с тех пор, как моя прабабушка была ребенком. Эналины – на памяти живущих поколений. Повсюду, в Аркае, Сана-сакрофе, архипелагах, побережьях морских людей и еще дальше, царил мир. Существовали лишь пограничные стычки, защита от разбойников, или поддерживались старые военные традиции. Иерархи пришли сами, без всяких на то причин, их никто не провоцировал. Но последние ужасные годы научили нас сражаться. Я надеюсь, они научили нас действовать сообща.
Каи прислонился головой к стенке паланкина и задумался над словами Башасы.
– Ты и в самом деле рассчитываешь, что мы уцелеем.
– Да. – По губам Башасы пробежала быстрая улыбка. – И если так случится, у меня есть планы на будущее.
* * *
В течение двух последних дней равнина становилась все более засушливой и каменистой, трава и кустарник встречались все реже. Но маршрут Башасы вел их вдоль канала, и у них хватало воды для стеноходов и коротких купаний. Они даже успевали постирать одежду, когда останавливались, чтобы дать отдых животным.
У Каи появилось время, чтобы понять причуды своего нового тела. Когда большая часть ароматических масел вымылась из его волос, они стали вьющимися, и он начал использовать изумрудные заколки Таламинеса и шнурки с узелками, которые позаимствовал у Салател, чтобы привести их в порядок. Кое-что осталось неизменным, что-то заметно ухудшилось. Кроме почти полной утраты ночного зрения, он стал быстрее уставать, ему приходилось больше есть. Когда он ощущал боль, она оказывалась острее и терпеть ее было трудней. Конечно, это помогало создавать заклинания, но ему по-прежнему приходилось искать их в памяти Таламинеса, хотя многие не слишком годились для ситуации, в которой он оказался.
Наступил полдень ясного дня с голубым небом, когда они увидели город, а потом каменный форт, расположенный на скалистом холме над ним.
Канал проходил между фортом и городом и заканчивался водоемом для лодок с перекинутым через него мостом. Воду для орошения отвели от канала к буйным зеленым полям и садам. Город был застроен одноэтажными и двухэтажными деревянными домами, выкрашенными в потускневшие на солнце цвета, крыши покрыты черепицей, в центре находилась вымощенная булыжником площадь. Большие навесы и некоторое количество деревьев создавали тень на улицах и прилавках рынка, лодки сновали по каналу или стояли у причалов. Люди выходили на улицы, чтобы посмотреть на стеноходов. Вероятно, они испытывали страх, полагая, что прибыла аристократия Иерархов.
– Наследный принц, знамя, – неожиданно сказала
