– Вы красивая женщина. Я думал, что вы уже старая и с седыми волосами.
– Я уже далеко не молодая, генерал, – усмехнулась Фрэнсин.
– Нет, молодая, – не согласился с ней Джей Хан. – Молодая и сильная. Может, вы останетесь со мной и будете сражаться с коммунистами, а?
– Генералу требуется помощь женщин? – не преминула съязвить Фрэнсин.
– Вам нравится Лаос? – Джей Хан быстро сменил тему разговора.
– Да, это красивая страна, – вежливо ответила она.
Генерал кивнул:
– Очень красивая. – Фрэнсин заметила, что на его погонах были генеральские звездочки, но форма была как у рядового. – Лаос станет великой страной, когда мы разобьем коммунистов.
В этот момент вернулись солдаты с чемоданами в руках. Он подал знак, и они стали возиться с замками, но открыть их не смогли.
– Позвольте мне, – выступил вперед Манро и в считанные секунды открыл оба чемодана.
Джей Хан посмотрел на толстые пачки денег и покачал коротко стриженной головой:
– Все в порядке, миссис Лоуренс, вы умная женщина. – Он резко повернулся и грозно посмотрел на Сакуру. – А теперь я должен рассчитаться с ней.
Поначалу Клэй Манро наблюдал за генералом даже с некоторым восхищением. Крепкий боевой генерал широко улыбался, не обращая внимания на тот печальный факт, что за холмом против него изготовилась почти половина армии Вьетконга. В нем чувствовалась необыкновенная сила воли и твердый характер, не говоря уже об исключительной храбрости и отваге.
Манро видел, как генерал повернулся к Сакуре. Та молча стояла перед ним и смотрела ему прямо в глаза. Он понял, что сейчас что-то произойдет, и даже сжал рукоятку «кольта», но вдруг чьи-то пальцы обручем сдавили его руку. Это был Макфадден, который пристально следил за происходящим.
– Не будь идиотом, – прошептал майор. – Вы проделали такой путь не для того, чтобы сложить здесь головы.
Джей Хан размахнулся и ударил Сакуру по лицу. Она покачнулась, с трудом удержавшись на ногах, и посмотрела ему в глаза.
– Сука! Шлюха! – заорал генерал и ударил ее по лицу.
Сакура упала на землю, но быстро вскочила на ноги. Из раны на щеке струйкой потекла кровь. Клэй застыл и краем глаза увидел, как Фрэнсин двинулась к генералу, но Клайв схватил ее за руку и придержал. Трое солдат спокойно наблюдали за происходящим, готовые в случае опасности защищать генерала до последнего патрона. И только старая женщина как ни в чем не бывало продолжала раскладывать по тарелкам рис.
Сакура вытерла кровь и снова посмотрела Джей Хану в глаза.
Генерал размахнулся и так ударил Сакуру, что та, рухнув на землю, потеряла сознание. Ее волосы рассыпались по лицу, голова запрокинулась, а из носа струилась кровь, быстро растекаясь по белой блузке. Манро с ужасом наблюдал за этой сценой и молил Бога, чтобы она больше не вставала с земли. На пальце генерала было огромное золотое кольцо, которым он рассек ей бровь.
Генерал не стал дожидаться, когда она поднимется, наклонился и снова ударил ее по лицу. Сакура дернулась, но вскоре начала с трудом подниматься на ноги. Когда она уже встала на колени, генерал схватил ее за волосы и рывком поднял с земли.
– Я верил тебе, сука! Я верил тебе, как никому другому! А ты предала меня!
– Мне очень жаль, – с трудом выдавила она окровавленными губами. – Простите меня.
– Мне не нужны твои извинения! – в бешенстве прорычал генерал, размахивая пальцем у нее перед носом. – Ты должна заплатить за предательство, – Он вынул из ножен кривой нож и протянул руку о лезвием к лицу Сакуры.
У Манро потемнело в глазах. Но в эту секунду Фрэнсин шагнула вперед и загородила собой Сакуру.
– Нет, – твердо заявила она.
Джей Хан злобно ухмыльнулся:
– Я не собираюсь убивать ее, мадам. Вы получите свою дочь, но только после того, как я оставлю на ее смазливой роже свой автограф.
– Нет, генерал, – упрямо повторила Фрэнсин, – вы и так уже достаточно наказали ее.
Глаза, генерала засверкали от бешенства.
– Прочь! – заорал он.
– Уйди, Фрэнсин, – эхом прозвучал слабый голос Сакуры. – Пусть он делает все, что хочет. Я для этого сюда и приехала.
– Ее извинений мне недостаточно! – продолжал неистовствовать генерал. – Я нацарапаю на ее лице свое имя, чтобы она всегда помнила обо мне. Каждый раз, когда она посмотрит в зеркало, она вспомнит свое гнусное предательство.
– Я не позволю вам сделать это, – все так же спокойно произнесла Фрэнсин.
– Никто здесь не смеет указывать мне, что делать! – прорычал он, брызгая слюной, и вдруг ударил Фрэнсин кулаком в живот.
Она согнулась от боли и медленно осела на землю. Джей Хан переступил через нее и что-то рявкнул своим солдатам. Двое из них, весело хихикая, схватили Сакуру за руки. Джей Хан приблизил нож к лицу Сакуры.
– Ты всегда будешь помнить меня, – повторил он. – Уж я об этом позабочусь!
Сакура закрыла глаза, и покорно ждала исполнения ужасного приговора. Фрэнсин медленно поднялась на ноги и, ухватившись за ремень генерала, с силой дернула его на себя. Он потерял равновесие, пошатнулся, а в руке Фрэнсин сверкнул огромный «кольт» Клайва. Клэй не знал, как он попал к ней в руки, и насторожился, поняв, что события приобретают неожиданный оборот.
А Фрэнсин быстро взвела курок и приставила револьвер к виску генерала.
– Остановись – иначе я продырявлю тебе башку! – прошипела она таким тоном, что присутствующие сразу поняли: она это сделает.
Джей Хан замер, опасливо поглядывая на револьвер:
– Ну, мадам, теперь вы покойница.
– Нет, это ты покойник, – спокойно ответила она, вдавливая ствол в его висок. – Брось нож, Джей Хан, а то я нажму на курок.
Генерал немного подумал и неохотно разжал пальцы. Нож упал на землю. Солдаты оторопело переводили взгляд с генерала на упавший нож.
– Скажи им, чтобы отпустили Сакуру, – приказала Фрэнсин.
Макфадден предостерегающе поднял руку:
– Миссис Лоуренс, я считал вас умной женщиной. Вы допускаете большую ошибку.
– Пошел к черту! – закричала Фрэнсин. – Если ее не отпустят, я разнесу башку твоему любимому генералу!
Макфадден что-то сказал солдатам по-лаосски, и они, отпустив Сакуру, отошли на несколько шагов. Клэй бросился к Сакуре и подхватил ее в тот момент, когда она уже оседала на землю.
– Сакура совершила плохой поступок, Джей Хан! – гневно проговорила Фрэнсин. – Но это не ее вина. Ее заставили. У нее не было ни отца, ни матери, а теперь у нее есть мать, которая в состоянии ее защитить.
