тонкая хазгала сидела безупречно на гибком теле. Широкий матерчатый пояс перетягивал токую талию. На сильных стройных ногах высокие кожаные сапоги. Густые черные волосы собраны в толстую косу. Она иногда оборачивалась к Элилю, и в ее темных карих глазах разгоралась радость и любовь.
– Не беги так быстро, – взмолился Элиль. – Ты, словно горная козочка. Я отвык от тропинок среди скал. Все больше по пустыням ходил.
Алала остановилась, подождав Элиля, припала к его широкой груди и нежно прошептала:
– Брат! Я верила, что ты жив. Я так тебя любила… так ждала.
Тропинка достигла вершины горы и побежала вниз.
– Расскажи еще раз, что тут произошло, – попросил Элиль.
Лицо Алалы помрачнело. Не очень-то ей приятно было вспоминать, но она все же, глубоко вздохнув, начала рассказ:
– В ту проклятую ночь мы с сестрой проснулись от криков. Город горел. Бросились к маме и вместе молились. Потом пришли хетты и сказали, что отец убит. Городом теперь будет править Нахит, но он ранен. Мама искала тебя, но так и не нашла среди убитых. Наставник твой тоже исчез. Она подумала, что Зоосе увел тебя в горы, спрятал, и все ждала вашего возвращения. Об отце долго горевала. Его, как и многих защитников, погибших в ту ночь, сожгли на уктури и захоронили по всем обрядам. Хетты ушли. Нахита жрецы Бога Грозы провозгласили правителем. Все знали, что он подлый предатель. Но кто посмеет сказать это ему в лицо? За спиной Нахита хетты. А многих, да почти всех, сторонников отца убили. Чтобы загладить вину за разрушения, сам Муватилли посетил Алалах и выделил огромные средства для укрепления стен. Привел много скота и раздал жителям. Зерна привез несколько возов. Вроде бы, жизнь в городе наладилась, и раны затянулись. Чтобы до конца, по закону утвердиться во власти, Нахит взял в супруги нашу мать. Вскоре родился Муватис. Старший жрец Бога Грозы долго отказывался признавать в нем наследника, пока не узнает твою судьбу. Но под угрозами Нахита все же признал. А мама продолжала ждать тебя. Долго ждала. Она чувствовала, что ты жив. И мы верили ей. Молились за тебя втайне от Нахита. Но все же сердце мамы не выдержало. Она умерла прошлой весной, так и не дождавшись старшего сына.
Раньше я строила планы убить Нахита и захватить власть. Пыталась подговорить воинов. Но все боялись. Нет, не Нахита, его покровителей – хеттов. Посланники от Муватилли частенько посещали наш город, как почетные гости, да что там, – как хозяева. В конце концов, Нахиту кто-то разболтал о моих попытках устроить заговор. Он меня не убил и даже не наказал, только пригрозил: если я не успокоюсь, то отдаст меня в жены за сына правителя Касков, далеко на север. Там из меня, мол, сделают покорную горянку. А после смерти матери, жрецы провозгласили меня покровительницей Муватиса от имени Богини Солнца. Я должна была заменить ему мать, обязана следить за ним, оберегать, подыскивать ему невест.
Недавно прибыл посланник из Хаттусы и приказал собирать войско. Почти все мужчины ушли в поход. Проклятый Кадеш! Из тысячи воинов и сотни не вернулось. Нахита принесли с разбитой головой. Он так и скончался, не приходя в сознание. Я вызвала старшего жреца Бога Грозы и приказала ему готовить церемонию помазания маленького Муватиса на власть. Старый жрец сказал тогда странную речь: «Я сделаю это, но как ты поступишь, когда Элиль вернется?» Я разозлилась, накричала на него: «Ты из ума выжал? Издеваешься над горем моим? Сколько я могу ждать возвращение брата? А если он не вернется?» Жрец посмотрел на меня холодно и ответил: «Бог Грозы свидетель, я не хотел этого, но ты мне приказала. А Элиль вернется. Обязательно вернется!» Ну что поделаешь с сумасшедшим прорицателем? «Пойми, – говорю, – Не может Алалах без правителя. Узнает Муватилли и пришлет сюда своего сына с тысячью копьеносцами. Возьмет он меня в жены насильно и усядется на трон. Что тогда?» Приблизил ко мне свой грозный лик жрец и тихо спросил: «А ты веришь, что Элиль жив? Ведь если я возведу на трон Муватиса, – Элилю не место здесь». Я говорю: «Верю, и никогда веры не теряла, но устала ждать его возвращения». Вот, так все и произошло. Извини меня, Элиль.
– За что, сестра?
– За то, что предала тебя. Я не могла поступить иначе. Боялась хеттов. Чтобы тебе теперь встать у власти, ты должен убить Муватиса. – Она схватила его за руку и заставила взглянуть в глаза. – Ты…
– Успокойся, – Элиль нежно погладил ее по голове. – Не буду я убивать младенцев. Что я – зверь какой-то?
– А власть над Алалахом?
Он долго и пристально смотрел в глаза сестры. Видел в них только любовь и преданность.
– Я – сын Черной Земли,– наконец произнес он твердо.
– Элиль, ты не ответил на мой вопрос.
– А ты бы хотела, чтобы я стал правителем?
– Хотела, – искренне ответила Алала.
– Так, что прикажешь делать? Убить Муватиса?
– Но, он же твой брат, и мой брат…
– Вот видишь. Мне надо убить ребенка, затем убить тебя, заодно – верховного жреца, чтобы не поднимал смуту.
– Как же нам тогда поступить? – растерянно спросила Алала.– Перед Богиней Солнца я обязана защищать жизнь Муватиса. Но если надо, я готова умереть…
– Опомнись, – крикнул Элиль, – Лучше ты меня убей, и все встанет на свои места. Я умер для Алалаха. Зачем ему мертвец на троне?
– Что ты такое говоришь! – воскликнула Алала со слезами. – Я ждала тебя столько… Молилась за тебя…
– Прости, – Элиль прижал ее к груди. – Надо спросить у богов. Пусть они нам подскажут выход.
Алала легко выскользнула из его объятий, улыбнулась сквозь слезы.
– Помнишь, в детстве мы заблудились в горах?
– Помню. Вышли тогда к заброшенному святилищу Бога Грозы.
– Вон это святилище.
Элиль увидел храм с выправленными стенами, новой оградой и молодым садом.
– Я приказала возродить его. Идем! – Она схватила Элиля за руку и потащила за собой. В глубине целлы горел огонь возле рогатого алтаря. Гранитный Бог Грозы стоял на быке. За ним старинная надпись.
– Молитва, Я часто вспоминал ее, – узнал Элиль. – А когда вспоминал молитву, то вспоминал и тебя.
– И что ты вспоминал? Расскажи.
– Все: как мы дрались в детстве, как ты без просу мой лук брала и птиц била – я вечно стрел недосчитывался, – как ухаживала за мной, когда я болел… И этот храм вспоминал. Мы здесь от волков прятались. А что за той дверью? – спросил Элиль, указывая на небольшой арочный проем,
