похоронный уктури. Эх, если так пойдет дальше, вскоре и народу здесь не останется. Да, ты, господин, проезжай. Сам все увидишь. А город у нас хороший. Люди добрые, гостеприимные… Но, позволь все же спросить тебя, воин с берегов Хапи: с какими делами ты пожаловал в Алалах?
– А дело у меня всего одно, – жестко ответил Элиль, – убить твоего правителя. И я это сделаю.
Сердце сжалось от боли. Кругом родные знакомые улицы. Сколько же он сюда добирался. Сколько грезил об этом дне, скрипя зубами, сжимая кулаки до боли в костяшках… Слезы сами собой брызнули из глаз. Стук копыт звучал непривычно громко в пустынных узких проулках. Как во сне Элиль подкатил к цитадели. Старые каменные стены в черных подтеках от дождей. Вытертые ступени. Гранитные львы у входа. Все – знакомое с детства. Родное. Отнятое…
Никакой охраны. Вообще не видать ни единого человека. Ну, и хорошо, – не надо убивать невинных людей. Элиль сошел с колесницы и двинулся вверх по лестнице. Мелина шла сзади. Она захватила с собой горит с луком и стрелами. Войдя в халентуву, Элиль окунулся в знакомый запах обжитого дома, очага и воскуриваний. Лестница наверх, по которой он тысячи раз взбегал и спускался. Странно, но теперь она казалась узенькой, и свод коридора какой-то низкий. Наверху он остановился возле знакомых покоев. Там, за дверью осталось его счастливое детство. Постоял несколько мгновений в нерешительности. Мелина молча ждала. Что теперь за дверью? Враг? Элиль вынул меч и решительно толкнул тяжелую деревянную створку.
Знакомая комната с узкими стрельчатыми окнами. На стенах те же ковры с пестрым узором. Его ложе у стены. На нем сидел мальчик лет пяти. Две няньки наспех одевали малыша, как будто собирались бежать. Увидев Элиля, они упали перед ним на колени и завыли. Ребенок испугано таращился на вошедшего грозного воина с золотым скарабеем на груди. Его большие черные глазами часто моргали.
– Ты кто? – спросил у него Элиль.
– Правитель Алалаха, – чуть слышно ответил мальчик.
– Правитель? – удивился Элиль.
– Да. Вот, – мальчик протянул Элилю золотую диадему, что висела у него на шее. Цепь была длинная для ребенка, и диадема болталась, чуть ли не у пупка.
Элиль растерялся.
– А где Нахит?
Вдруг сзади раздался дикий рев, как будто львица бросалась на добычу. Воин в кожаных доспехах, в медном шлеме с защитной маской метнулся к Элилю. Тот еле успел отразить удар прямого хеттского меча и отпрыгнул в сторону. Воин закрыл собой ребенка и неистово вращал клинком, показывая, что он прекрасно владеет оружием. Но, на вид, перед Элилем стоял неокрепший подросток. Он мог одним ударом сокрушить юного смельчака. Не хотелось убивать мальчишку.
– Отойди! – потребовал Элиль.
– Нет! – крикнул воин. Из прорезей маски с неистовой злобой сверкнули темные глаза. Воин вскинул меч. Элиль даже не стал закрываться. Он просто перехватил занесенную руку и отшвырнул смельчака к стене. Шлем слетел с головы. По плечам рассыпались длинные черные волосы.
– Женщина! – воскликнул Элиль. – Ты как посмела взять в руки оружие?
Она встала на колени, и взмолилась:
– Не убивай его! Прошу тебя, о, благородный воин. Он еще совсем ребенок. Он не виноват ни в чем. Убей меня, но его не тронь!
Ее плечи сотрясали рыдания.
Элиль ближе подошел к ребенку и с интересом заглянул в испуганные детские глаза. Маленький мальчик, вместо того, чтобы расплакаться вдруг начал молиться:
Бог Грозы, мой покровитель!
От стрелы твоей загорается могучее дерево,
Скала рушится от голоса твоего!
Но птицу ты не сможешь ранить,
Она невредимая летает перед грозным ликом твоим…
Элиль оторопел. Это же слова молитвы Алалы, его сестры…
– Что ты говоришь?
-Я – птица! Ты – мой покровитель! – закончил молитву мальчик, и тихо сказал, обращаясь к Элилю. – Ты не сделаешь мне больно.
– Откуда ты знаешь эту молитву?
– От моей сестры, – ответил мальчик.
– Кто твоя сестра?
– Вот, – маленький розовый пальчик указывал на рыдающую девушку в кожаных доспехах.
Меч чуть не выпал из рук Элиля.
– Алала? – позвал он. Словно острие кинжала кольнуло в самое сердце: перед ним родная сестра, только уже повзрослевшая. Конечно же – это она.
Девушка подняла заплаканное лицо. Все еще сотрясаясь, она удивленно смотрела на него: откуда этот убийца, подосланный Рамзесом, знает ее имя?
– Это я, – колючий комок оцарапал горло Элиля. – Я, твой брат.
– Элиль, – прошептала она, побледнев. – Мы так долго тебя ждали.., – и, недоговорив, упала в обморок.
Элиль поднял сестру и осторожно положил на ложе рядом с мальчиком. Пристально вгляделся в бедное лицо с тонкими чертами. Как же она изменилась!
– Она на тебя похожа, – удивилась Мелина, тоже взглянув в лицо бесчувственной девушке.
– Алала умерла? – спросил мальчик, готовый вот-вот заплакать.
– Нет, малыш, она жива, – мягко успокоила его Мелина.
– Я не малыш, я – правитель, – обиженно ответил мальчик.
За спиной раздался топот. Человек десять воинов с обнаженными мечами ворвались в покои.
– Не смей трогать правителя! – заорал коренастый высокий бородач, угрожая клинком.
– Назад! – крикнул им Элиль. – Только сделай шаг, и я вас всех уложу. Он занял позицию так, чтобы против него могли сражаться только двое, проход в покои узкий. В правой руке меч, в левой – кинжал. Мелина тут же сзади вложила стрелу в тетиву охотничьего лука.
– Отпусти правителя, – потребовал воин. – Что тебе надо? Кто ты такой?
– А ты кто? – в свою очередь спросил Элиль. – Ты даже меч держать не умеешь.
– Я кузнец. Это – мои сыновья.
– Кузнец? – удивился Элиль. – А где телохранители правителя?
– Осталось только двое, да и те сейчас от ран оправиться не могут. – Вдруг он перешел на мольбу, но, продолжая угрожать оружием: – Отдай нам правителя. Мы соберем золота, сколько ты потребуешь, только не тронь его.
– Не буду, – пообещал Элиль.
– Элиль? – в покоях появилась невысокая стройная девушка. Она подошла совсем близко. Острие меча уперлось ей в грудь. Элиль не сразу понял, кто перед ним. Хрупкая, круглолицая, совсем юная. Так похожа на маму… Она рукой отстранила клинок, как будто это не оружие, а безобидная тростинка, обняла за шею Элиля, припала к его груди, и заплакала.
– Истар, – прошептал он. – Наша маленькая Истар.
***
Алала вела его по горной крутой тропке. Элиль все удивлялся, до чего же сестра стала красивой и стройной. Разве можно узнать в нынешней Алале сильной и грациозной ту угловатую наглую девчонку, что вечно дралась с ним. Если бы встретил ее случайно где-нибудь, обязательно бы влюбился. Она и сейчас казалась немного чужой. Конечно, столько лет жили врозь. Шерстяная
