— Любой, кто занимается собственностью, с радостью откликнется на это предложение. В этой земле очень заинтересованы застройщики, тем более что я добыл разрешение на строительство здесь домов.
— Скажите, пожалуйста, — попросила Франческа, — до тех пор, пока вы не увидели фильм «Альрауне», вы не знали, кто такие «А. В. Уилсон и Алан Солсбери»?
— Нет. Я вел дела вдовы, у которой очень болен сын.
— Эдмунд понял, кем был Алан Солсбери, когда увидел его, — сказала Люси. — Он понял, что это Альрауне. Получается, Эдмунд знал, что Альрауне действительно существовал. Но откуда?
— У Деборы было свидетельство о рождении Альрауне, — задумчиво произнесла Алиса. — Наверное, Эдмунд нашел его, после того как она умерла.
— Да, наверное.
— Мой отец был очень похож на Алису, — сказал Майкл. — И я очень похож на отца и на нее. Несмотря на обезображенные глаза, Эдмунд, должно быть, признал Альрауне.
На мгновение в комнате воцарилась тишина, и Люси почувствовала, что они приблизились к самой главной истории. До этого они точно знали, что случилось в тот день в Ашвуде. Тишину никто не нарушал, и Люси подумала, что она не сможет выдержать этого.
— И конечно, прошлое всегда влияло на настоящее. — Она замолчала, как будто ждала чьей-то реплики.
Глава 39
— Я вышла из Освенцима после окончания войны, — сказала Алиса. — В сорок пятом году. Все мы были истощены и больны. Вы не можете вообразить, насколько больны все мы были, мои дорогие. Наша души и тела были измучены. Но мы были свободны. Так или иначе мы выжили и снова обрели свободу. Чувство, которое мы испытали, когда увидели американских солдат в лагере и поняли, что это означало... Это было такое сильное чувство, что по-моему, его можно испытать только один раз в жизни.
Они перешли в удобную гостиную, где приятно пахло дровами. Майкл включил кофеварку, и Франческа помогла ему достать чашки.
— Я не могу представить себе, как вы сумели выжить в Освенциме, — задумчиво произнесла Франческа. — Я не могу вообразить, как кто-либо мог.
— У нас не было выбора, мы должны были выжить, — сказала Алиса. — Мы не переставали надеяться, что однажды снова станем свободными и этот кошмар закончится. Хотя мы мало говорили о своих надеждах, но думаю, у каждого узника была своя мечта, которая помогала ему держаться. Мы мечтали о самых простых вещах: о горячей ванне, любимой книге. Илена, моя дорогая подруга, всегда говорила, что однажды мы выйдем из лагеря рука об руку, и ее брат будет ждать нас. Так и случилось, — сказала Алиса. — Мы действительно выходили из лагеря рука об руку, и брат Илены ждал нас.
Люси заметила:
— Некоторые мечты действительно сбываются.
— Да. — Алиса улыбнулась. — Я мечтала о том, что однажды буду снова танцевать с Конрадом вальс под его музыку.
Люси сразу представила себе хорошо освещенный танцзал: мужчины во фраках и леди в шелках и бархате, а воздух полон ароматов дорогих духов...
— К тому времени, когда мы освободились из концлагеря, Альрауне уже уехал. Годом раньше его забрал один мужчина, у которого была причина считать себя отцом Альрауне.
Алиса сделала паузу, чтобы отпить кофе. Люси понятия не имела, играла ли ее бабушка какую-то роль и преднамеренно напряженную атмосферу или просто захотела выпить кофе.
— Вам не обязательно знать, при каких обстоятельствах Альрауне был зачат и рожден, — сказала Алиса. — Это было очень страшно и жутко, не думаю, что какая-либо женщина может вынести это. Был один молодой немецкий офицер, который, возможно, был отцом Альрауне. Я знала, что он постоянно пытался увидеть мальчика. Его жена и ребенок умерли, когда союзники бомбили Дрезден. Он не хотел вступать в еще один брак, но мечтал о том, чтобы иметь сына. Однажды этот офицер приехал в Освенцим и забрал Альрауне с собой.
Люси спросила:
— И вы отпустили его?
— у меня не было выбора. Альрауне все равно забрали бы. Но я не возражала. Этот офицер был немцем, нацистом, и он сражался на стороне врага. Но тогда мы понятия не имели, как долго будет длиться война. Возможно, она продолжилась бы еще в течение многих лет. Ходили слухи, что Великобритания сдалась. И мы не знали, правда это или только выдумки немцев. Мы боялись, что в случае победы Германии нас никогда не выпустят из Освенцима. А это означало бы, что Альрауне мог бы и не узнать нормальной жизни. Я была готова на все, лишь бы он покинул это чудовищное место. Немецкий офицер был молод, и я видела, что ему было стыдно за те злодеяния, что совершали его соплеменники. Мне казалось, что ему можно было бы доверять. Когда вы постоянно голодны, — неожиданно твердо произнесла Алиса, — и дрожите от холода каждую ночь, когда у вас нет теплой одежды и воды, ваша система ценностей изменяется. Для меня не имело никакого значения, в какой стране жил бы Альрауне, лишь бы он всегда был сыт, тепло одет и испытал бы немного счастья.
— Да, я понимаю, — сказала Люси.
— Офицер обещал, что скажет всем, будто Альрауне — его племянник. И что никто никогда не узнает о его раннем детстве. Он сказал, что Альрауне будет обеспечен самым лучшим образом — лучшим, что можно купить за деньги. И я позволила его забрать. Но после того как война закончилась и я уехала из Германии, мы с Иленой начали его искать. Илена была самым прекрасным, самым истинным другом, который когда-либо у меня был. Эльза, которую вы встретили, — ее дочь.
— И вы его нашли.
— Да. Поиски отняли много времени. У меня было мало денег, и я не знала, где могут находиться Альрауне и Конрад. Я ведь искала их обоих. Тогда же я решила вернуться в мир кино. Это было труднее, чем я предполагала. Ходили слухи, что я шпионила для нацистов, а это означало, что за мной наблюдали настороженно и с опаской. Говорили, будто я спала с Риббентропом и общалась с Герингом. Все это ерунда, конечно, но слухи сделали свое дело. Конкуренция в те годы была жестокой: очень многие талантливые актеры пережили войну и хотели снова начать сниматься.
Мы должны были многому научиться. Ведь немого кино больше не было. Однако я решительно настроилась на то, чтобы восстановить все, что потеряла. Поэтому я снова надела маску женщины-вамп...
— Темные волосы и подведенные черным карандашом глаза, — сказала Франческа.
— Иллюзия, — улыбнулась Алиса. — Дым и зеркала. У меня осталось немного сбережений, и я решила потратить их. Скоро я нашла Конрада, и это было самой большой радостью. Или, возможно, это Конрад нашел меня. Он был в Дахау. Ужасное место, но там хоть немного ценили музыку. Нацисты организовали несколько маленьких оркестров, и Конрад играл в одном из них.
— Простите, я не понимаю, — сказал Лайам, наклоняясь вперед.
