игла,
Только бы в душу твою не вошла.
Пусть друг перестанет тебя целовать,
А потом имя твоё предавать.
Каким пожеланьем ещё, Шике Дриз,
Украсить твоё застолье?
Чтоб пищу свою не слезами солить,
А белой и чистой солью.
И если, не дай бог, заглянет старость в лицо,
Когда человек становится как высохшее яйцо,
Пусть твой народ вернёт хотя бы сдачу с того,
Что в каждую свою песню ты вложил для него.
1954
ЗЕЛЁНОЕ ДЕРЕВО
– Зелёное дерево, красивое дерево, крепкое дерево,
Скажи мне, что ты бережёшь под корой
В своей глубине, в сердцевине сырой?
Зелёное дерево, красивое дерево, крепкое дерево.
И прошумело зелёное дерево:
– Я силу коплю в холода и в жару,
Чтоб семя осталось, когда умру,
Чтоб выросло снова зелёное дерево.
– Зелёное дерево, красивое дерево, крепкое дерево,
Живёшь ты, событий не торопя.
Скажи мне, как стать мне достойным тебя,
Зелёное дерево, красивое дерево, крепкое дерево?
И прошумело зелёное дерево:
В землю поглубже пусти свои корни,
А ветви раскинь, и как можно просторней,
Живи и умри, как гордое дерево!
1955
ЕДИНИЦА
Я был простой арифметической задачей.
Меня решал ребёнок круглолицый.
Но крикнули ему: «Пойдём сыграем в мячик!»
Как раз тогда,
Когда в уме держал он единицу.
С тех пор ищу себя. Брожу я, как во тьме.
Друзья, скажите, что со мною стало?
О ужас, я ведь не решён!
А нужно мне так мало —
Ту единицу, что малыш держал в уме.
1956
УРОК
Я стоял на набережной
И смотрел,
Как чайки-попрошайки
Ловят на лету
Крохи хлеба.
«Поэт! – сказал я себе. —
Гляди и помни,
Владея миром,
Не уподобляйся этим чайкам».
1957
ПЕТРУШКИ
Три петрушки
Танцевали,
Рукавами
Помахали
И налево
И направо.
Все кругом
Кричали: «Браво!»
Шумно
Радовался зал.
Мне петрушек
Было жаль.
Эти куклы
В самом деле,
Может, прыгать
Не хотели.
Просто нитки
Дёргал тот,
Кто за ширмою
Живёт, —
Кукловод.
1957
КЛУБОЧЕК ШЕРСТИ
Я. Штернбергу
Там, где живут чудаки шерстяные —
Мои кумовья, и сватья, и родные,
И деверь, и шурин, и тётушка Фая, —
Случилась история шерстяная.
Старуха убогая шла из села
И шерсти клубок на дороге нашла.
Валялся клубочек
Не больше ореха,
Будто подброшенный
Кем-то для смеха.
Сидит, как мышонок,
И хвостиком нить.
Над бедной старухой
Не стоит шутить!
Нет, не связать
Из такого клубка
И одного
Шерстяного носка.
Вздохнула старуха: «Зачем ты мне нужен
Пойду-ка почищу плотвички на ужин
Да о платке шерстяном помечтаю, —
Заждалась хозяйку лачужка пустая.
Клубочек, клубочек, лежи на виду,
А я потихоньку домой побреду».
– Я счастье твоё,
А тебе невдомёк.
Возьми меня, бабушка, —
Молвил клубок. —
Домой отнеси
И, не медля ни дня,
Барашка в кудряшках
Свяжи из меня.
И если ты будешь
Со мною добра,
Получишь сундук
Шерстяного добра.
– О боже! Что слышу! – вскричала старуха.
Скажи мне погромче, туга я на ухо.
Платки?.. И чепцы?.. И нарядные кофты?!
Клубочек, так вот оказался каков ты!
Спасибо тебе, говорящий клубок!..
Была бы я рада и паре чулок!
В лачужке старушки
Горит огонёк:
Лавка да печка,
Пустой чугунок.
Роса серебрится,
Луна в облаках.
Проворные спицы
Мелькают в руках.
Вот свечка погасла,
И солнце блестит.
Па лавке дубовой
Барашек стоит.
Ну есть ли на свете милее барашки?
Свисают с боков голубые кудряшки,
Кудрявые ножки, плетёные рожки.
Подпрыгнул барашек – сидит на окне.
Спрыгнул на землю и вымолвил: – Бе-е,
Бабушка, буду служить я тебе!
Я буду пастись
Возле рощи в тени,
А ты из кудрей моих
Нитку тяни.
Сиди и вяжи
Одно за другим:
Платок шерстяной,
За платком шерстяным,
Чулки, одеяло
И тёплый чепец…
Нарядное платье
Свяжи, наконец.
Воды с той поры убежало немало.
Старуха стирать и варить перестала.
Сна и покоя старушка лишилась:
Жадность жестокая в ней поселилась.
Всё выше гора шерстяного добра,
И кажется, спицы уж бросить пора.
Но вяжет старуха
Платки и чулки,
Подушку, перину,
Шкатулку, очки,
Тарелки и ложки,
Комод и кровать…
Стенные часы
Ещё надо связать!
Котёнка и мышку
Связала. Потом
Связала и сад,
И ограду, и дом…
Устала. Из рук её выпали спицы.
Легла отдохнуть. Но старухе не спится.
«Живу я богато. Одета, обута.
И всё, что хотела, связала как будто».
И замысел страшный, петля за петлей,
Петляет в её голове шерстяной:
«Дров наколю
Шерстяным топором,
Огонь разожгу
В очаге шерстяном,
Копытца и рожки
Заброшу в траву
И добрых соседей
На пир позову,
Зажарю барашка!
Ведь, правду сказать,
Связала я всё,
Что хотела связать».
Решила. Ничьи не услышали уши.
Но всё же чепец её мысли подслушал,
Шепнул осторожно на ушко подушке,
Подушка шепнула перине-подружке.
Страшную весть услыхала кровать,
Стала комоду тихонько шептать.
Вся утварь кругом
Шерстяная встревожена:
Как же такое
Коварство возможно!
