Разнообразные купеческие застройки прошлых веков отличались своей крепкой надежностью и исторической неповторимостью. Именно они вместе с медленно текущими водами Волги делали Верхнюю часть миллионного Нижнего Новгорода самой красивой и привлекательной.
До прихода отца Михаила осталось еще немного времени, которое всеохватно заняла одна мысль. Стоит жить ради того, чтобы постоянно чувствовать ширь и просторы Великой России, делать все возможное для укрепления ее могущества, для сохранения ее корней – православия. Непередаваема любовь к Родине и очень важно не растерять, не распылить эту любовь на неожиданных, а, порой, катастрофических исторических поворотах.
Появление отца Михаила стало для меня в какой-то мере неожиданностью. Передо мной предстал высокий крепкого телосложения мужчина, в легкой дымчатой куртке, в тщательно отглаженных брюках и начищенной до блеска обуви. В этой одежде он совсем не походил на священника, принадлежность к которому выдавала лишь густая, с едва заметными проседями, борода. Живые карие глаза и широкая улыбка сразу вызвали расположение к собеседнику.
Присаживаясь рядом на скамейку, отец Михаил мягким, чуть глуховатым голосом, произнес:
– Я был очень удивлен, что вы спустя многие годы вдруг вспомнили обо мне. Значит, вас привело ко мне что-то серьезное. Давайте, выкладывайте свои проблемы, может с Божией помощью попробуем в них разобраться…
Мне понравилось, что отец Михаил не стал мои проблемы тут же «разрешать», не стал в лоб показывать свою, наверняка немалую, эрудицию. Поэтому я вполне безбоязненно задал свой, пожалуй, главный вопрос.
– При встрече в поезде вы сказали много восторженных и добрых слов о нашем патриархе Кирилле. Изменилось ли за прошедшее время отношение к нему?
– Ну, вы даете! Почему вдруг вас заинтересовало это именно сегодня? Видимо, вы спросили с подвохом, с какой-то отдаленной целью? В таком случае, поясните мне откровенно, чем вас устраивает или не устраивает наш патриарх?
– На конференции «Сопротивление новому мировому порядку» отдельные выступающие в резкой форме осудили патриарха Кирилла за его встречу в Гаване с римским Папой. Было даже предложение не упоминать на Литургии его имя. Во взглядах некоторых деятелей наш владыка стал чуть ли не предателем православия, сторонником экуменизма, то есть слияния разных вер в единую, мировую. Да и пресса подлила масла в этот огонь. Не могу представить патриарха Кирилла еретиком. Ведь он часто повторяет в своих выступлениях и проповедях мысль о необходимости укрепления православия. И вдруг – объятия и рукопожатие с главным католиком! Получается неувязка, в которой я не могу разобраться.
После моей словесной тирады отец Михаил задумался. Посмотрел куда-то вдаль, затем, как бы размышляя, опустил глаза и, потирая рукой лоб, при этом поглаживая бороду, начал медленно говорить.
– С вашего позволения сначала обращусь к истории. Однажды папа римский в письме к царю Ивану Васильевичу Грозному написал: «Царь всея Руси, позволь приблизить латинику к Православию, и дай нам отроков для обучения латинике, и позволь построить католический храм в центре Москвы!» Ответ был гениален для середины шестнадцатого века: «Я не допущу ереси в России, ибо вы присели перед Господом Богом, а мы стояли, стоим и будем стоять, ибо вера наша православная есть великий труд».
Как вы видите, уже в далекие времена русский царь понял всю вредность католичества для Православия. Не секрет, что предательство Православия вызывает катастрофические последствия для тех народов, которые на это идут и этому попускают. Так, вскоре, после подписания подобных «братских документов», рухнула навсегда Византия, Второй Рим, и, наоборот, началось резкое укрепление Московского Царства, категорически отвергшего унию с католиками. Поэтому гаванскую встречу многие считают началом предательства Православной веры на самом высшем уровне церковной администрации. Патриарх Кирилл как бы проигнорировал слова Священного Писания: «Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмой?» (2Кор. 6, 14-15).
Некоторые судят патриарха Кирилла еще строже, считая, что в его лице мы имеем не просто человека, впавшего в ересь, но, по сути своей, врага Церкви, работающего на создание религии антихриста и ведущего свою паству в погибель.
Обвинения, согласен с вами, очень серьезные. И паника, посеянная в православии после гаванской встречи, достигла в России больших масштабов. Но, давайте, поразмышляем. Однажды в письме к своей духовной дочери митрополит Иоанн (Снычев) заметил: «О Патриархе строго судить не надо. Ведь он подобен птице, заключенной в клетке. Власть и свобода фактически принадлежат не ему, а другим. С этим надо считаться. Вместо негодования ты лучше прояви сострадание и помолись о нем».
То есть, мы должны понимать, что патриарх не есть Церковь. Он всего лишь Предстоятель, стоящий впереди, а не наместник Бога на земле. Он может ошибаться в каких-то личных проявлениях своей души. Но он не имеет права менять что-либо в Божественной Евхаристии, касаться догматов, вносить поправки в Свод Церковных Законов и создавать свои каноны. До тех пор, пока он не преступил этих границ, он считается православным патриархом. А судить патриарха вправе лишь Собор епископов, то есть людей, равных ему по благодати рукоположения. Пусть их будет всего лишь несколько человек, но только они могут заявить на весь крещеный мир, что патриарх отклонился от Православия и с этого момента не является патриархом. Тогда мы изберем себе другого Предстоятеля. Но ни в коем случае нельзя допускать самочиния. Оно – тот же раскол, только более страшный, так как стихийный и неуправляемый. А до той поры, на мой взгляд, нашего Патриарха за Богослужением поминать необходимо. Давайте, поживем, подождем, когда Патриарх Кирилл сделает более серьезные шаги против нашего Православия, тогда и будем действовать решительней, а не пускать мыльные пузыри.
Отец Михаил просто и доходчиво изложил свою позицию по интересующему меня вопросу. И, признаюсь, с ним трудно было не согласиться.
– Однако, Леонид, вы не думайте, что я, вроде, такой осторожный человек, что не могу говорить прямо, что называется, в лоб, при этом все тщательно не взвесив. Признаюсь, честно, меня сегодня волнует другая позиция Патриарха Кирилла, связанная с ослаблением нашей веры. Он почти ничего, прямо и открыто, не говорит относительно упорно нам навязываемых электронных документов. Сначала это была УЭК, сейчас промежуточная карта Мир, а на очереди – социальная карта, новый паспорт. Принимая электронные документы, паспорта, мы отрекаемся от Христа. А, как показывает жизнь, основная масса духовников, а тем более Священноначалия, не видят в этом никакого зла. По сути, Россию толкают в безналичное общество. А за «совершенной системой кредитных карточек», за компьютерной безопасностью кроется всемирная диктатура, кроется иго антихриста.
По-моему, именно сейчас для патриарха настал момент,
