В середине июня норвежский и японский танкеры, следовавшие из портов Саудовской Аравии и ОАЭ, подверглись загадочному нападению в водах Ормузского пролива. Одновременное уничтожение американского дрона иранским огнем повысило градус напряженности до такой степени, что американцы чуть не нанесли 20 июня удар возмездия. Если верить Дональду Трампу, только вероятность новых жертв вынудила его дать задний ход: «Наши орудия были заряжены, и мы были готовы нанести ответный удар… когда я спросил, сколько человек может погибнуть: “Сто пятьдесят, сэр”, – ответил мне генерал». Хотя США и их союзники с Аравийского полуострова винили в нападениях на танкеры Тегеран, некоторые наблюдатели полагали, что имеют дело с провокацией того же лагеря с целью оказания давления на Иран. Что там произошло на самом деле, выяснится еще не скоро, но эти инциденты конца весны 2019 года в Персидском заливе ярко высветили ограничения концепции однополюсного мира под американским руководством. Все это происходило, когда президент Трамп, переваливший через экватор своего срока, готовился к кампании по своему переизбранию. Шансы бывшего девелопера на победу резко уменьшились бы, если бы США ввязались на ровном месте в конфликт в этом регионе, тем более что лейтмотивом его избирательной кампании 2016 года было обещание избегать затратных и бесполезных военных кампаний за рубежом, каковыми в итоге и оказались операции в Афганистане, Ираке и Сирии.
В действительности следствием пренебрежения договорами и союзниками, возведенного в ранг принципа международной политики Трампа и сопровождавшегося широким спектром санкций, бьющим по экономическим интересам не только европейских, но и азиатских стран, стало лишение США поддержки в их конфликте с Ираном. А Тегеран, несмотря на достаточно серьезные расхождения с Москвой в вопросе о будущем Сирии – КСИР мечтал превратить ее в базу для ракетных ударов по Израилю, в то время как Россия стремилась добиться политического компромисса между алавитским режимом и суннитским большинством, – мог тем не менее рассчитывать на поддержку Кремля (в конце концов, именно ракеты, поставленные Россией, сбили американский дрон).
Такое развитие событий способствовало дальнейшему ослаблению позиций президента Трампа. Еще более щекотливым его положение становилось в силу того, что США больше не зависят от нефти, транспортируемой через Ормузский пролив, благодаря собственной масштабной добыче сланцевых нефти и газа от Техаса до Аляски. Таким образом, жизненные экономические интересы страны уже не сходятся клином на Персидском заливе, в отличие от восьмидесятых, когда нападения Ирана на кувейтские танкеры привели к тому, что те стали ходить под американским флагом, дабы обеспечить свою безопасность. Таким образом, Дональд Трамп оказался в патовой ситуации, будучи вынужденным делать выбор между своими дипломатическими советниками, «ястребами»-интервенционистами Помпео и Болтоном, и экономическими советниками и членами предвыборного штаба, выступающими за невмешательство.
10 сентября 2019 года президент неожиданно указал на дверь своему советнику по национальной безопасности, давая, таким образом, понять, что отказывается от неоконсервативного внешнеполитического курса, за который ратовал Болтон, из опасений, что эскалация насилия на Ближнем Востоке нанесет ущерб кампании по его переизбранию. В конце концов, он обязан своей победой на выборах 2016 года – хотя Хиллари Клинтон набрала на 3 миллиона голосов избирателей больше – перевесу в коллегиях выборщиков в тех «колеблющихся» штатах, где количество американских солдат, погибших на иракской войне, превышало среднестатистические показатели по стране и где он настойчиво призывал «вернуть наших ребят домой».
Реакция Тегерана на увольнение Болтона не заставила себя ждать: четыре дня спустя нефтяное месторождение Абкайк, разрабатывавшееся АРАМКО (Арабско-Американская нефтяная компания), где добывается 5 % нефти в мире, в 80 километрах к юго-западу от Дахрана, было обстреляно ракетами и дронами, в результате чего объемы нефтедобычи Саудовской Аравии сократились вдвое. Первоначально ответственность за атаку взяли на себя хуситские повстанцы из Йемена, которых поддерживал Иран: они тем самым стремились показать, что способны нанести ущерб жизненно важным интересам саудовцев, а значит, в состоянии на своих условиях добиться окончания той войны, которую вела Саудовская Аравия на их земле. Но спецслужбы быстро опровергли эту информацию, установив, что удары наносились с северного побережья Персидского залива, либо с территории Ирана, либо из той части Ирака, которую контролировали шиитские милиции, поддерживаемые Тегераном. Хотя для всех было очевидно, что за обстрелом стояли иранские Пасдаран, продемонстрировавшие таким образом отсутствие у Дональда Трампа политического ресурса для нанесения ответного удара, Белый Дом воздержался от открытых обвинений в адрес Исламской Республики, давая тем самым понять, что президент США не намерен рисковать переизбранием ради сомнительного удовольствия побряцать оружием перед Ираном.
К тому же после временного подъема цен на нефть после событий 14 сентября они снова начали снижаться. Это лишний раз подчеркивало, что Саудовская Аравия не является больше «стабилизирующим производителем», диктующим цены на мировом рынке, с тех пор как добыча сланцевой нефти превратила США в главное действующее лицо в этой игре. А непривычно мягкая реакция со стороны 45-го президента США, обычно куда более резкого в отношении противников, которых он, не сдерживаясь, поносил и оскорблял, демонстрировала, что Саудовская Аравия больше не входит в число его главных приоритетов, как это было во время его первого зарубежного турне в марте 2017 года, начатого с визита в Эр-Рияд. Он не бросился со всех ног на защиту королевства, давая тем самым понять наследному принцу Мухаммеду ибн Салману, что никакие хитросплетения международной политики не должны вставать на его пути к цели добиться переизбрания осенью 2020 года.
Но на следующей же неделе эти внешнеполитические вопросы, помимо желания Трампа, оказались в центре его предвыборной кампании: 24 сентября председатель Палаты представителей Конгресса США Нэнси Пелоси объявила о начале расследования по делу об импичменте Дональда Трампа в связи с подозрениями, что он и некоторые из его советников оказывали давление на украинское правительство, чтобы то «разобралось» с сыном сенатора Джо Байдена, у которого имелись деловые интересы в этой стране. Президент якобы использовал свои полномочия в личных интересах, поскольку сенатор был наиболее вероятным кандидатом от демократов в предстоявшей избирательной кампании. Появление внешнеполитических вопросов в американской предвыборной гонке, где традиционно на первом плане находятся социально-экономические проблемы, было непривычной ситуацией: но они только расширили повестку дня и стали основным камнем преткновения для действующего президента.
Действительно, менее чем через две недели общественное мнение и СМИ США сфокусировались на еще одной внешнеполитической проблеме, оказывающей сильнейшее влияние на внутреннюю политику: администрация Трампа приняла решение о выводе американских войск из северо-восточной Сирии. Эта территория находилась под контролем курдских Отрядов народной самообороны (YPG) с тех пор, как эти силы сыграли решающую роль в победе над ИГИЛ, ускорив падение Ракки, бывшей «столицы халифата», в октябре 2017 года ценой более 10 тысяч погибших в их рядах. Курды принесли множество жизней на алтарь победы над главной террористической организацией, сеющей смерть на Западе, особенно в Европе.
