— Может быть, это будет таким же простым, как прощение, — сказал он, беря ее за руку. — Может быть, нам просто нужно простить друг друга. И самих себя.
— О, Рай, — прошептала она, повернувшись к нему. — Что касается меня, то я простила тебя много лет назад.
Он обнял ее и начал целовать лицо, щеки, веки. Затем добрался до губ. Она выгнула шею, и он припал к ямочке — своему любимому месту, которое всегда любил целовать.
— Я так скучала по тебе, все эти годы, — прошептала она, вороша густые волосы Райана, вдыхая в себя его аромат. Ее сердце дико стучало.
Он посмотрел ей в глаза.
— Мы можем вернуться назад, — сказал он хрипло. — Поверь в это, Ребекка.
— Постараюсь, — ответила она.
— Ведь родителей должно быть обязательно двое, — добавил он. — Так же как и любящих. Таков закон жизни.
— Я знаю.
— У тебя с ним все кончено, надеюсь?
— Если не считать того, что я не могу его простить. И я хочу, чтобы ты знал, Рай, — я любила тебя половину своей не очень продолжительной жизни.
Он улыбнулся.
— Будем считать это только началом. Если удастся убедить Терезу, ты выйдешь за меня замуж?
— Боже мой, Рай, — выдохнула она.
— Это — да?
— Это — может быть, — ответила она медленно.
— А если Тереза решит вернуться в Сан-Франциско, ты изменишь это свое «может быть»?
— Нет, — ответила она после долгой паузы.
— Слава Богу, — сказал он. — В таком случае все остальное приложится.
— О, Рай, — прошептала она, когда он притянул ее к себе. — А вдруг мы ее потеряем? Понимаешь, потеряем снова.
— Нет. На этот раз не потеряем. Ты подарила нам этот чудесный волшебный шанс исправить то, что мы так бездарно испортили много лет назад. Теперь я знаю, что мечтал об этом с тех пор, как родилась Тереза.
Она положила голову на его крепкое плечо. Ем так хотелось верить в то, что это может быть просто. Через минуту он поцеловал ее в лоб.
— У меня в восемь операция. Нужно еще приготовиться, помыться и все прочее. Отвези меня в больницу. По пути еще поговорим, а потом машина весь день будет в твоем распоряжении.
Она кивнула и направилась в свою комнату. Тереза еще спала. Ребекке пришлось ее разбудить и сказать, куда она направляется. Девочка что-то сонно пробормотала и повернулась на бок.
— Мы не можем позволить, чтобы она возвращалась в Сан-Франциско, — сказал Райан по дороге в больницу. — Я могу поверить, что Тереза была трудным ребенком, может быть, даже совершала какие-то проступки, но устроить поджог с целью убийства, это уже что-то совершенно другое. Возвратившись в Сан-Франциско, она сразу окунется в ту же самую нездоровую атмосферу. И кроме того, у меня не выходит из головы, что ее очень удобно использовать, чтобы прикрыть совершенное кем-то преступление.
Ребекка кивнула:
— Я знаю.
— А она знает? Она понимает смысл происходящего?
— Сомневаюсь. А если понимает, то представляешь, как это должно ее подавлять.
— Мы должны поговорить с ней, Бекки. И первое, ей нужно показать, что мы с тобой любим друг друга и собираемся создать семью. Разумеется, с ней.
Ребекка молчала, вцепившись в руль, глядя вперед на дорогу. Боже мой, неужели это возможно — обрести семейное счастье?
— Нам нужно показать ей, что теперь она не в вакууме, — продолжил он. — Это и будет альтернативой тому, что предлагает Флорио. Ты согласна?
— Да, Рай. Я согласна.
— В таком случае мы сделаем это сегодня.
Она кивнула. Машина уж подъезжала к парадному входу больницы.
— Какие у тебя планы на сегодня? — спросила Ребекка.
— Две ортопедические операции. Я уговорил приехать из Мехико одного крупного специалиста и буду ему ассистировать. Прямо с утра у нас девочка с патологическим искривлением ног и позвоночника.
— Желаю успеха, — сказала она и поцеловала его в губы.
— И тебе тоже. Как только возвращусь, обязательно поговорим с Терезой. Хорошо?
— Хорошо, — сказала она.
Возвратившись через полчаса к асиенде Райана, Ребекка увидела стоящую у дома машину. У нее заныло сердце.
Это был «лэнд-крузер» Майкла Флорио.
Она быстро выпрыгнула из машины. С гор дул сильный ветер прямо ей в лицо. Она взбежала на веранду, прислушалась. Тихо.
— Майкл! Тереза!
Тишина. Забежала в их комнату. Пусто. Побежала на кухню. Там тоже пусто. Но один стул опрокинут, на полу разбитый бокал. Приглядевшись, она заметила, что осколки разбитого стекла окрашены кровью. Пятна крови были и на дверце шкафа, и на столе.
Она попробовала кончиком пальца. Кровь только недавно свернулась и еще оставалась красной.
Ребекка почувствовала, как ее берет в тиски невероятный страх, какого она прежде еще никогда не знала. Он сотрясал ее подобно импульсам электрического тока.
— Тереза!
Тишина в доме как будто насмехалась над ней. Что здесь произошло? Несчастный случай? Или это насилие? Неужели Майкл решился на какое-то невиданное злодейство?
Скрипнула дверь, ведущая из кухни на заднюю веранду. Ребекка увидела, что она полуоткрыта. На пороге виднелось яркое пятно крови.
Она прошла через заднюю веранду, ища на земле следы крови. И нашла. На дорожке. Дальше впереди еще одно. С бешено колотящимся сердцем она двигалась вперед. Вот еще капельки застывшей темной крови, на траве. Эти следы вели в амбар.
— Тереза!
Ребекка побежала. Силуэт амбара мрачно вырисовывался на фоне неба. Дверь была открыта, и она ворвалась внутрь.
— Майкл! Тереза!
Амбар был большой и холодный. Почти доверху заполненный сеном. На чердаке под крышей тоже было сено. Оно приятно пахло.
— Майкл! Тереза!
Ее голос растаял, растворился в кипах золотистого сена. И снова тишина. Она пошла по проходу, постепенно привыкая после яркого солнца к полумраку. Никого. Кроссовки с хрустом давили стебли сухой травы, разбросанной по деревянному полу. Ребекка посмотрела под ноги и, увидев темное пятно, наклонилась. Кровь? Попробовала пальцем. На нем остался красный след.
— Тереза! — взмолилась она. — Майкл, где ты? Отзовитесь, прошу вас?
Скрипнула входная дверь. Она развернулась. Там никого не было. Дверь просто колебалась на ветру. Не помня себя от страха, Ребекка быстро пошла по проходу.
И тут она увидела их. Девон и Тереза сидели рядом на кипе сена.
Ребекка подбежала к ним.
— Что случилось?
