— Нормально, — отозвалась Тереза слабым голосом. — Ты на меня сердишься?
— Конечно, нет. Ты имела полное право позвонить Майклу. Хотелось бы только, чтобы ты вначале сказала об этом мне.
— Я боялась, что ты не позволишь. Или уедешь и бросишь меня. Или еще что.
— Я больше никогда никуда от тебя не убегу, — мягко сказала Ребекка. — Можешь быть в этом уверена.
Тереза сорвала цветок и начала обрывать лепестки, один за другим.
— Я хочу быть со всеми вами, Ребекка. С тобой и папой, и с Райаном, и Девон. Я не хочу ничего выбирать.
Ребекка печально улыбнулась и присела на скамейку рядом с ней.
— Быть со всеми нами невозможно.
— Почему?
— Это трудно объяснить.
— Ты рассказала папе о случае с Девон? — Да.
— И что? Он сказал тебе, что это ложь? Сказал?
— Да. Он сказал мне, что это ложь.
— Ты должна ему поверить.
Некоторое время Ребекка молчала.
— Тереза, — сказала она наконец, — вполне возможно, что это и ложь. Но к Майклу Флорио у меня и без того слишком много вопросов, на которые нет ответов. Он меня очень беспокоит. Ведь что это за человек, я думаю, не знает в этом мире никто. Он требует к себе доверия, любви, но ни разу еще не показал, что у него там на сердце. А таким способом я ни доверять, ни тем более любить не могу.
— Почему? Я же это делаю!
— Послушай меня, дорогая. Не сравнивай меня с собой. Майкл заботится о тебе с момента рождения. Но в любом случае тебе придется сделать выбор. Либо со мной, либо с ним. И го, и другое невозможно. Ты должна вспомнить все, что с тобой было в этой семье, и решить, хочешь ли ты начать все сначала со мной. Конечно, обо мне ты знаешь еще очень мало, но все, что я могу тебе обещать, это искреннюю любовь и то, что сделаю все возможное, чтобы ты выросла счастливой и оказалась способной реализовать себя как личность. В равной степени это относится и к Райану. Он тоже не хочет расставаться с тобой. Как и я, он тоже провел эти тринадцать лет, страдая. Он хочет стать частью твоей жизни, в любом виде, в каком ты ему позволишь. И мы, конечно, не хотим, чтобы ты возвращалась в Сан-Франциско, потому что не верим в справедливое разбирательство.
— Ты считаешь, что это я убила ее? — спросила Тереза приглушенным голосом.
— Ответ на этот вопрос можешь знать только ты.
— Да, но ты веришь, что это сделала я?
Верит ли она? Может ли себе такое позволить?
— Нет, — сказала Ребекка, отвечая одновременно и Терезе, и себе. — Не верю. Я думаю, это был несчастный случай. И мне кажется, что постоянное чувство вины, которое тебе каким-то образом внушили, заставляет тебя думать, что ты ответственна за этот пожар. И эти стихи в твоем альбоме. Вначале Я была шокирована, но позднее осознала, что это фантазии, не такие уж редкие для детей твоего возраста. Болезненные фантазии. Им нельзя верить.
— Но если это не я, то почему бы мне не возвратиться и не встретиться с полицией?
— Тереза, ты не понимаешь, что говоришь.
— Если я все же решу возвратиться в Сан-Франциско, ты поедешь со мной?
На мгновение горло Ребекки стало совсем сухим, так что она не могла даже ответить.
— Я не хочу тебя терять, Тереза.
— Это означает да?
— Да. Но я думаю, возвратившись, ты подвергнешь себя большой опасности.
— Но, Ребекка, находиться все время в бегах невозможно, — возразила Тереза. На ее цветке уже не осталось ни одного лепестка. Она медленно скрутила его и отбросила прочь. — Когда-нибудь все равно придется встретиться с правдой.
— Ты повторяешь слова Майкла, с которыми я решительно не согласна. По моему мнению, пользы от твоего возвращения никакой не будет, а вот потерять ты можешь многое. Может быть, всю жизнь.
Тереза не ответила. В данный момент Ребекка не хотела больше оказывать на нее давление. Она погладила ее по плечу и встала.
— Пойдем в дом.
Ребекка проснулась до рассвета, с трудом выбравшись из лабиринта кошмарных снов. Проверила рядом Терезу — та мирно спала, — накрыла ее одеялом и тихо вышла из комнаты.
Пахло кофе — должно быть, Райан тоже проснулся. Она зашла на кухню, налила себе чашку из кофеварки и направилась искать его. Собственно, она уже знала, где он может быть. Конечно же, сидит на веранде и любуется горами. Она запахнула халат и открыла стеклянную дверь. Его темный силуэт резко выделялся на фоне бархатно-голубого неба.
— Привет, — улыбнулся он. — Тоже не спится?
— Я вообще почти не спала, — ответила она и села рядом, слегка поеживаясь от утренней прохлады. — Извини, Рай. Мне не следовало вовлекать тебя во все это. Это на сто процентов моя безответственность.
— Нет, — ответил он тихо. — То, что мы с тобой сделали тринадцать лет назад, вот это действительно безответственность на сто процентов. Нам ни в коем случае не следовало от нее отказываться.
Она обхватила ладонями горячую чашку.
— Мне кажется сейчас, что все эти годы я только об этом и думала.
— А пот я нет. Вначале я пытался убедить себя, что в нашем с тобой тогдашнем положении это был единственно правильный выход. Но прошли годы, и я наконец понял, что отказался от единственно нужного мне существа. Вернее, существ. Тебя и ее.
— Райан!
— Это правда, — сказал он. — Много лет я ждал, когда же наконец придет любовь. Даже женился, но все равно найти ее не мог. Я искал ее в своей работе, но не смог найти и там. Потребовалось, чтобы прошли многие годы, чтобы я наконец понял, что у меня уже была любовь, та единственная, какая бывает у человека в жизни. И именно ее-то я и отбросил прочь.
Ребекка почувствовала, что ее душат слезы. Откуда-то из-за края земли начало выкарабкиваться солнце, одаряя горы золотом и голубизной. Ясный воздух был прозрачен, как хрусталь.
— Но назад возвратиться невозможно.
— Почему же? — спросил он мягко. — А мне как раз кажется, что единственное, что нам нужно сейчас сделать, так это возвратиться назад. И начать все сначала, так, как это должно было быть.
— Но как это сделать, Райан? — спросила она. — Майкл Флорио уже здесь, и никуда от него не денешься. А я так боюсь потерять Терезу. Что, если она решит вернуться?
— Мы не должны этого допустить, — сказал Райан.
— Как ты предполагаешь ее остановить?
— Показав альтернативу, — сказал Райан.
Ее сердце вздрогнуло.
— Ты имеешь в виду… нас?
— Именно это я и имею в виду. Мы трое должны быть вместе. Если мы покажем, что у нее есть настоящая семья…
— Это будет не просто, — прервала она его нетвердым голосом.
