Оставалось сказать одну вещь, еще одну вещь, прежде чем она сможет отдохнуть. И так как покровы растворились, те, кто оставался вокруг, могли теперь услышать слова победителя.
— Я Мудрец острова Саре, — произнесла Атайя громко, хотя, когда услышала собственный слабый голос, ее уверенность в себе тут же улетучилась. — Но я не прошу никого из вас следовать за мной. Я навеки упраздняю этот титул — миссия Мудреца завершена. — Атайя вздохнула… Боже, как тяжело. — Новый король Кайта — Мэйлен Трелэйн, сын моего покойного брата.
Король-колдун, хотя никто, кроме Джейрена, еще не знает об этом.
Затем мир бешено закружился вокруг нее, и принцесса рухнула на еще не остывшее тело Дарэка. Вначале Атайя слышала топот ног, чувствовала тепло рук на лице, но вскоре сознание покинуло ее, магическая сила оставила принцессу, смешавшись с кровью брата на булыжниках мостовой.
Глава 21
— Разве дата похорон еще не установлена? — спросил Джейрен, осторожно нарушая молчание.
С мягким скрипом петель Николас открыл ставни, впуская бархатные солнечные лучи.
— Нет, — ответил он усталым голосом, совершенно не гармонирующим с ярким утренним светом. — Но и ждать больше мы не можем. Твое заклинание сохраняет тело неповрежденным, однако… — Принц содрогнулся, словно маленькая пушистая тварь коснулась его ботинок. — По-моему, в этом есть что-то жуткое — держать его в таком состоянии. А сейчас, когда Сесил и дети приехали, у нас и вовсе нет причин для задержки. Что касается Атайи… — Николас сокрушенно вздохнул. — Конечно, ей хотелось бы присутствовать на похоронах, но кто знает, когда она будет готова к этому?
Звук ее имени, а также утренняя прохлада, проникшая под одеяло, постепенно пробудили Атайю ото сна. Принцесса открыла глаза, почти уверенная, что увидит вокруг себя облака, звезды и разнообразные крылатые создания, однако окружающая действительность выглядела совсем не так величественно. Перед Атайей находилась ее спальня в Делфархаме со старыми синими покрывалами и ветхой мебелью. Дневник лежал открытый рядом с кроватью, светло-желтые страницы заполнены изящным почерком Джейрена. Несмолкающий шум голосов раздавался из соседней гостиной.
Принцесса едва шевельнулась, но шорох простынь тут же привлек внимание Джейрена и Николаса, словно дерганье лески рыбаков. Атайя посмотрела в сторону, как будто ожидая увидеть Дарэка, и горло перехватило — она вспомнила, при каких обстоятельствах в последний раз видела старшего брата. Если Дарэк все еще в Делфархаме, то сейчас он должен лежать в пышном гробу, ожидая захоронения в склепе собора Святого Адриэля.
— Доброе утро, — выдохнула Атайя, обращаясь к Джейрену. Голос упрямо отказывался подчиняться.
Слишком сонная, чтобы поднять руки, она ответила на его объятие довольным вздохом. Затем обернулась к Николасу и улыбнулась. Впервые за несколько месяцев принцесса глядела в глаза брата, в которых не было и следа заклинания Мудреца. Николас жив и здоров, кровь его очистилась от яда.
— Николас… ты вернулся.
Брат сжал руки Атайи.
— Ты тоже. — Однако в тоне принца слышалось, что он не слишком уверен в последнем. Николас внимательно смотрел в глаза сестры, словно встревоженный доктор. — Ну что, решила остаться с нами?
— Что? Куда это я собиралась?
Еще мгновение Николас внимательно изучал Атайю, затем с надеждой взглянул на Джейрена.
— Похоже, наконец-то она освободилась от наваждения. Глаза уже не такие мутные, как вчера.
— Ты прав. И речь не такая бессвязная…
— Не будете ли вы оба так любезны перестать обсуждать меня, словно я нахожусь в соседней комнате? — возмутилась Атайя, подняв глаза к парчовому балдахину. — В следующий раз вы начнете произносить слова по буквам, словно я малолетний ребенок.
Николас приподнял каштановую бровь:
— Да, следует признать, это точно она.
С помощью Джейрена Атайя приподнялась на подушках и вдохнула терпкий соленый воздух, наслаждаясь не только простой роскошью жизни, но и тем, что ей повезло проснуться столь прекрасным утром. Солнечные лучи окрасили камыш, лежащий на полу, в цвета полированной бронзы, море было спокойным, волны нежно шептали, что все будет хорошо. Долгожданный мир, наконец-то пришедший в Кайт, был сполна оплачен ее магией и кровью Дарэка.
Джейрен положил руку на лоб Атайи, чтобы удостовериться, что лихорадка прошла.
— Несколько дней подряд ты то приходила в себя, то вновь погружалась в беспамятство, — сказал он, — и вот наконец-то нашла в себе достаточно сил, чтобы окончательно проснуться. Это определенно не та болезнь, которая поразила тебя, когда мы с Тоней освободили тебя от печати. Однако до известной степени нынче было еще хуже. Блокировка привела к беспамятству и лихорадке — это вполне объяснимо, и мы могли этому помочь. — Джейрен запустил пальцы в копну светлых волос. — А сейчас ты все время спала, не двигалась и только дышала. Несколько раз ты просыпалась… но это была не совсем ты. Хуже того, ты была кем-то другим.
Лицо Николаса посерьезнело.
— Ты до смерти напугала нас, Атайя. Ранальф, Мэйзон и Джейрен по очереди дежурили около тебя. Я велел, чтобы ты ни на секунду не оставалась в одиночестве. Однажды мы почти потеряли тебя, — тихо добавил он, побледнев. — Через неделю после того, как все случилось, ты перестала дышать, но Ранальф находился рядом и спас тебя — вероятно, он обучился исцеляющим заклинаниям, когда был наемником. Нам чертовски повезло.
Принц вздрогнул, прогоняя неприятные воспоминания. Внезапно Атайя похолодела и подобно брату вздрогнула.
— Постой, через неделю после… сколько же я?..
С легким вздохом принцесса схватила дневник. За обширным вступлением, содержащим детальный отчет Джейрена о том, что он видел во время Обряда Вызова — она еще успеет прочесть все это более внимательно, когда события этого дня станут не более чем рассеивающимся ночным кошмаром, — следовала серия коротких заметок, касающихся состояния принцессы, последняя из которых была датирована…
— Это ошибка, — сказала Атайя. — Поединок состоялся в середине августа. А эта заметка датирована серединой сентября.
Глаза Джейрена скользнули по странице.
— Я написал ее четыре дня назад. Ты отсутствовала очень долго.
— Целый месяц?
— Учитывая то, как быстро корона выкачивала из тебя жизненную силу, Атайя, — резонно заметил Джейрен, забирая у нее журнал, — большая удача, что ты вообще вернулась.
Возвращаясь к своим мальчишеским замашкам, Николас уселся, скрестив ноги, на полотняный валик в ногах постели с таким видом, словно они все еще были детьми.
— Я понимаю, ты расстроена, но, если это утешит тебя, вспомни, что принуждающее заклинание Мудреца отняло у меня целых восемь месяцев. От моей памяти остались какие-то кусочки и клочки, в основном ощущения, а не сами события. Первую неделю мне пришлось нелегко, но затем я обрел рассудок.
