— Береги себя, — сказала она, когда они повернулина 66-ю улицу и оказались у «Карлайла». Дом Алекс был всего в одном квартале отгостиницы, и она намеревалась прогуляться до него в одиночестве, но Сэм настоялна том, чтобы проводить ее.
— Я попробую. Я только не знаю, куда меня направят.
Может быть, в Ливенворт. — Сэм был признан виновным иперед государством в целом, и перед штатом. — Я надеюсь, что это покрайней мере цивилизованное место.
— Может быть, Филип совершит какое-нибудь чудо,например, добьется твоего оправдания в последнюю минуту.
Но сам Филип на это нисколько не рассчитывал. Он должен былотсидеть, хотя и, вероятнее всего, не слишком долго.
А после первых нескольких месяцев или лет его могутперевести в тюрьму с более мягкими условиями.
Когда они проходили мимо «Карлайла», Сэм пригласил ееподняться к нему, но Алекс отказалась. Она знала, что ему нельзя доверять.Дойдя до своего подъезда, она поцеловала Сэма в щеку и поблагодарила заприятный вечер. Алекс поднималась к себе притихшая и задумчивая. Ей о многомпредстояло подумать, многое в себе понять.
Брок не спрашивал ее, где она была вчера вечером, но когдаони на следующее утро встретились на работе, между ними явно было что-то нетак. Казалось, он все знал, но просто не хотел ни о чем спрашивать. Наконец вовремя ленча он не выдержал:
— Ты ведь вчера вечером была с ним?
— С кем? — глупо переспросила Алекс, чувствуя, каксильно бьется ее сердце. Сандвич, который она ела, комом встал в ее горле. Онаненавидела себя за то, что врет ему.
— Со своим мужем, — холодно ответил Брок. Он всепонял — чутье его не подвело.
— С Сэмом? — Алекс сделала паузу, придумывая, чтобы соврать, но потом все же решила сказать правду. Она была многим обязанаБроку и знала об этом. Но его ревность пугала ее — так же, как и те чувства,которые вот уже несколько дней раздирали ее на части. Хуже всего было то, чтоАлекс любила обоих. Она чувствовала себя в долгу перед Сэмом за прожитые вместегоды, а перед Броком — за последний год. Но как же она сама? Разве себе онаничего не должна? На этот вопрос она не могла ответить. — Он пригласилменя пообедать, чтобы поговорить об Аннабел… Я думала, что ты не будешь против.
Это была очередная ложь, и Брок это понимал. Она вела себяочень смущенно и неловко. Ей хотелось ненавидеть за это Сэма, но она не могла.
— Почему ты мне не сказала? — спросил ее Брок,обеспокоенный и несчастный.
— Потому что я боялась, что ты рассердишься, а мнехотелось с ним повидаться, — призналась Алекс. Говорить правду былотрудно, но она знала, что должна это сделать.
— А почему ты хотела его увидеть?
— Потому что не увижу в течение долгого времени. Мнеего жаль, и он, как ты выражаешься, до сих пор мой муж.
Алекс была смущена и огорчена. И взгляд ее свидетельствовало том, что она многого не договаривает.
— Ты с ним целовалась? — Брок был не дурак. И егоревность выглядывала из всех дыр.
— Брок, остановись. — Она пыталась избежать егорасспросов, но он ей не позволял.
— Ты мне не ответила. — Он давил на нее, пытаясьвытянуть из нее признание, и в конце концов она огрызнулась на него — восновном из чувства вины, но по большей части от гнева.
— Какое это имеет значение?
— Это имеет значение для меня.
Алекс даже спросила себя, не следил ли он за ними, ноотбросила эту мысль.
— Да, мы целовались. Дальше что?
— Этот тип — настоящий сукин сын, — взорвалсяБрок, вскакивая и начиная мерить шагами ее кабинет. — Он отправляется втюрьму и хочет связать тебя навеки. Что ему нужно?
Чтобы ты ждала его двадцать лет? Это будет очень мило ствоей стороны. Какой он замечательный человек, не правда ли?
Неужели ты не видишь, какой он эгоист?
— Да, ты прав, он эгоист. Но он не перестает от этогобыть человеком, который напуган и по-своему любит меня.
— А ты его любишь?
— Я была его женой в течение восемнадцати лет, а этомногого стоит. Хотя бы дружбы на всю жизнь. Я думаю, что он хочет простопомириться со мной перед тюрьмой, залечить старые раны и устроить свои дела. Онзнает, что ему предстоит. Ведь он же подал на развод, разве ты забыл?
— А если он не сядет? — Брок внезапно обернулся кАлекс, совершенно поразив ее.
— Он не выберется из этого, Брок. У него нет никакихшансов, и ты это прекрасно знаешь.
— Но если это все-таки произойдет, ты останешься егоженой? Ты вернешься к нему?
Это был трудный вопрос, на который Алекс не хотелосьотвечать. Не столько из-за Сэма, сколько из-за себя самой. У него не былоникаких возможностей избежать тюрьмы. Она знала это так же хорошо, как сам Сэм.Филип Смит не оставил им никаких иллюзий. Но дело было не в том, сядет Сэм илинет. Все было гораздо сложнее.
— При чем здесь это? Если бы я любила его, я быосталась с ним вне зависимости от того, грозит ему тюрьма или нет. А я с тобой,Брок. Это должно тебе о чем-то говорить.
— Да, но когда он сядет в тюрьму, он будет писать тебе,чтобы ты его навестила. Ты все еще любишь его, Алекс. Почему ты не хочешьоткрыто в этом признаться?
Брок был с ней очень резок, и Алекс это злило. Он хотелполучить все сразу, не понимая, что в жизни так не бывает.
Алекс знала об этом лучше, чем он.
— Старые раны сразу не зарастают, Брок. Это происходитпостепенно. Прояви терпение.
— Почему ты пытаешься скрыть от меня свои чувства? По-моему,ты собираешься к нему вернуться.
— А почему ты никак не вырастешь и не перестанешь наменя давить? — огрызнулась Алекс в ответ.
— Потому что я тебя люблю. — При этих словах наглазах его внезапно выступили слезы. Он действительно любил Алекс и хотел ее,но не было смысла отрицать, что она до сих пор любит Сэма. Это было так, и Брокэто понимал. Он просто не знал, что она собирается делать.
Алекс прильнула к нему, и они оба заплакали. Все было оченьнепросто. Она хотела объяснить Броку, что ей нужно время на то, чтобы забытьСэма. Желая переменить тему, она заговорила о сестре Брока. Но Брок внезапностал похож на человека, которого ранили в самое сердце. Алекс сталарасспрашивать его. Он сначала не хотел признаваться, но потом понял, что этонеизбежно. Брок давно уже хотел сделать это, но ради душевного равновесия Алексне решался. Особенно трудно было тогда, когда они решили пожениться, и Алекссказала, что хочет позвать его сестру.
— Моя сестра умерла, Алекс, — грустно сказалон. — Ее нет уже десять лет. У нее было то же самое, что у тебя. Послеоперации ей стали делать химиотерапию, и она этого просто не вынесла. Ей былослишком тяжело, и она решила прекратить лечение и в результате умерла. Правда,раковая опухоль слишком сильно распространилась в организме еще до операции. Ноона сдалась.
