же собственными руками.
— Я все же хочу думать, что эта долгая игра будет иметь более полезный для дела результат. Нам не нужны трупы, не нужны скандалы, загубленные репутации. Мы — гуманисты, виртуозы интриги, и просто-напросто добиваемся того, чтобы эти люди стали нашими союзниками, — возразил благодушно настроенный в присутствии Лары Арчил. — Они нужны нашему театру, а следовательно, станут очаровательными марионетками… Для этого всего лишь и надо — управлять. Кстати, Эдди, ты веришь в бессмертье души?
Этот вопрос, заданный стройным брюнетом рыжеволосому коротышке, прозвучал в пустынной аллее благоухающего ночными ароматами парка в тот момент, когда в подвале виллы, оборудованном под медицинскую лабораторию, человек в белой маске склонился над связанным, обезумевшим от ужаса человеком.
Глава 41
Мне не терпелось рассказать о встрече с ясновидцем Юлу, но предупреждение о молчании прозвучало сурово. Если, конечно, доверять всему, что наговорил здесь Саша. Я могла бы объяснить свое внезапное доверие к его «пророчествам» гипнозом. Он заставил меня поверить в чудеса, напустив туману с Гумилевым, шарфиком, фотографией. Но как бы ни относиться к подобным явлениям, нельзя не признать — многое Саше удалось угадать. В правоту его заверений хотелось верить потому, что невозможно было представить мертвую Аську.
Юл застал меня в раздумьях. На столе, рядом с чайными чашками и вазочкой с рафинадом лежала фотография и леопардовый шарф.
— Приятельница заходила. — Объяснила я. Что нового?
Он сел и, взяв фото, молча крутил его в руке, словно собирался разглядеть что-то на первый взгляд незамеченное. Недельная щетина придавала лицу Юла выражение лихости и каторжной обреченности одновременно. Он избегал смотреть мне в глаза, что было плохим знаком.
— У тебя неприятности? Не тяни, прошу тебя… Что стряслось?
Юл поднял на меня грустные глаза и поморщился.
— Извини, Слава, ты все равно узнаешь, — Ася погибла.
Я села, поставив поднос с посудой, который собиралась отнести на кухню.
— Когда? Где это произошло?
— Три дня назад. Но данные поступили к нам только сегодня… Это случилось в Африке…
— Что?!
— Бедняга, она решила сбежать — купила индивидуальный тур «Африканское сафари» и через Дакар чартерным рейсом отбыла в Республику Чад. Там семерых человек, прибывших за экзотическими впечатлениями из разных стран, усадили в местный вертолет, чтобы отвезти в саванну. Вертолет взорвался в воздухе. Никому не удалось спастись. Личности погибших установили по документам в туристической фирме «Жираф». Там остались анкеты с фотографиями и подписью клиентов о том, что «Жираф» не несет ответственность за их жизнь во время путешествия по диким местам.
— Но почему её понесло туда? Аська терпеть не может бытовые лишения и палаточную экзотику… А уж в смысле охоты на диких животных… Уфф! Ассоль это могло бы заинтересовать в последнюю очередь. — Я все ещё не хотела верить услышанному, записать Ассоль в списки мертвых. Ведь всего пару часов назад Саша Чекмарев разглядел на её фото «живую» ауру.
— Ты уверен, что ничего не перепутал?
— Я видел её фото, полученное по электронной почте… И, знаешь, что особенно интересно? Одним из пассажиров рейса Москва-Дакар был Геннадий Раменков, тот самый, что студеной февральской ночью «прикрывал» тебя от бандитов, а потом собирал грибы у домика Юры.
— Ты полагаешь, что некий Геннадий не «прикрывал» меня, а «подставлял»? Ты думаешь, это он был с теми, кто пытал Юру и похитил Ассоль?
Юл пожал плечами.
— Факты, только факты. И ещё информация к размышлению: по нашим данным, Г. С. Раменков, бывший капитан ГБ, бывший сотрудник ФСБ, а ныне коллега и оперативный сотрудник фирмы Баташова, — имеет отличный послужной список. За ним числится одно очень ответственное дело в Афганистане, пара операций за кордоном в наши дни и с дюжину «подвигов» на Родине.
— Что ты хочешь сказать?
— Убийства, взрывы, диверсии. Высокий уровень мастерства…
На мгновение мое сознание, переполненное противоречивой информацией, словно омыло родниковой водой, унося паническую неразбериху. Стало совершенно ясно, что есть только этот июньский вечер с лохматыми пионами, жужжанием комаров, с визгом электропил на соседнем участке и криками ребят, перебрасывающихся в волейбол среди сосен. А мрачные криминальные разборки навязчивая чепуха, которую надо забыть и отбросить подальше, как надоевший детектив. Потом, одев мягкие тапочки и купальник, пробежаться до ближайшего леска, полежать на поляне или песчаном откосе, спускающемся к карьеру. И если нельзя окунуться в обмелевший, затянутый ряской пруд, то лучше окатиться водой прямо среди кустов смородины, а потом пить чай с прошлогодним вареньем, сумерничать в прозрачной белизне июньской ночи и говорить о пустяках. О таких вот дачных вечерах, о дворянских усадьбах, влюбленных студентах, скрипящих над озером уключинах и Незнакомках в траурных перьях — о всем том, загадочном, вечном, что разлито в томной печали летнего сада, в соловьиных пересвистах и яблоневой метели…
— Слава, детка, где ты витаешь? Я понимаю, как тебе трудно. — Юл прижал меня к себе, гладя волосы, плечи. — Умоляю тебя, уезжай! Я разберусь здесь сам. А потом… а потом приеду к тебе! — Он ободряюще встряхнул меня и улыбнулся худосочной надежде, прозвучавшей в этих словах.
— Так чеховские три сестры все восклицают, восклицают — «уедем, уедем в Москву, будем работать, увидим небо в алмазах»… Хотя, «небо в алмазах» — это из «Вишневого сада»… Но ничего не происходит. Жизнь разбивает иллюзии, уничтожает одну за другой их мечты… Как бы хотелось верить, что ты ошибся, Юл, что ваша служба информации введена в заблуждение… Я говорю об Асе… Аркадий знает?
— Нет. И никто, кроме тебя, пока не должен знать. Там очень запутанная ситуация…
— Что ты имеешь в виду? — спросила я, думая о другом, но Юл отвел глаза, словно коснулся самого больного места.
— В любом случае, тебе пора уезжать, Слава…
— Послушай, я намерена покинуть это все лишь вместе с тобой… Я сумею «выкупить» твою свободу у Сергея.
Он заметался по веранде с каким-то звериным отчаянием. Невзначай оборвал натянутую между балясинами веревку с кухонными полотенцами, опрокинул ирисы, так живописно стоявшие в толстой бутылке…
— Черт! Иной раз мне хочется разнести все в щепки! Я чувствую, — меня заводят, заводят! То пугают, то манят, то злят… Такое ощущение, что я пластилиновый. Лепи, что хочешь… Несколько дней назад, когда хоронили Юру, я был готов повязать этого Тайцева, пришлепнуть его как комара… Потом калейдоскоп чуточку повернули, и картинка изменилась! Оказывается, Тайцева подставили, сделали жестоким «мистером Х», приписав ему и неудавшуюся, чрезвычайно грязную операцию в Стамбуле, и уничтожение посвященных в неё лиц… Кто-то задумал составить на него «черное досье» вывалять в грязи, а потом,
