Темнота теперь приближалась быстро, а Фонон все еще невозвращался. Шарисса поняла, насколько трудной могла оказаться его задача, новсе же начала волноваться. Даже зная, что теперь она находится на другомконтиненте, волшебница боялась, что ночь так или иначе разлучит ее с последними самым важным другом. Баракаса, в его нынешнем состоянии, просто не следовалопринимать в расчет. Она была одна. Пытаясь не думать об этом, волшебница началасобирать сухие ветки, с помощью которых она могла бы развести огонь. Шариссадумала создать огонь без топлива, но даже это оказалось ей не под силу. Крометого, она всегда гордилась тем, что не полагалась на свои способности, когдадостаточно было простых физических усилий. Повести себя иначе означало бы пойтипротив того, чему учил ее отец.
На закате вернулся Фонон. Он принес сучья, в дополнение ксобранным Шариссой поблизости, и, что важнее всего, ягод и кролика. Онапорадовалась, что он знал, как приготовить его; мысль о необходимостизаниматься этим после попыток смыть с Баракаса кровь едва не вызывала у неетошноту.
Пищи было немного, но достаточно для одного раза. Шариссадала Баракасу равную с другими часть, которая быстро исчезла у него во рту. Онасняла с него шлем и, пока он ел, не смогла удержаться от того, чтобыпоисследовать его лицо. Однако единственное, что он делал, когда не бормотал, —это снова морщил в задумчивости лоб. Она спрашивала себя, о чем же он думал. Вего глазах было отчаяние; вот все, что она могла сказать.
После еды они решили лечь спать. Фонон первым вызвалсястоять на страже, уверяя ее, что он, будучи эльфом, мог отдыхать, но при этомсовершенно осознанно воспринимать все происходящее вокруг них. Когда онаугрожающе взглянула на него, он пообещал, что непременно разбудит ее, когданастанет ее очередь. Шарисса не хотела, чтобы он брал на себя задачу охраныцеликом. Фонон был так же измучен, как и она.
Шарисса заснула чуть ли не раньше, чем ее головаприкоснулась к земле. Сновидение навалилось сразу же. Это было какое-тонепонятное преследование, когда усталая волшебница пыталась убежать ототвратительного бесплотного существа, которое уставилось на нее тысячей глаз.Она убежала от своего ужасного преследователя лишь для того, чтобы едва неоказаться в открытой пасти огромного дракона с головой Геррода. Шариссаповернулась и побежала прочь от этого чудища и тут услышала злобный смеххранителя-отступника.
Преследование все продолжалось и продолжалось, а чудовища ивоспоминания хаотически сменяли друг друга.
Когда она внезапно проснулась, ее первым чувством былооблегчение от того, что она освободилась от этого круговорота. Затем онапоняла, что же разбудило ее, и подумала: а не лучше были бы такие сны.
— Не-е-ет! Я — Тезерени! Тезерени — это мощь! — Фонон ужеподнялся и бежал к Баракасу, который встал на колени вплотную к дереву и таквцепился в него, что Шарисса подумала, не собирался ли он вырвать его с корнем.Его крики делались все менее и менее понятными, ограничиваясь именем клана исловом «мощь».
Шарисса подошла к нему и попыталась сделать так, чтобы онпонял ее слова.
— Баракас! Послушайте меня! Все в порядке! Здесь вы вбезопасности! — У нее возникла мысль, что он, возможно, ранен, но в сумятицевсе обращали внимание только на его лицо. — Повелитель Баракас! Что у васболит? Скажите мне, и я, возможно, смогу помочь!
— Тезерени… Мощь…
— Я думаю, он уже успокаивается, — предположил Фонон.Баракас, казалось, снова полностью ушел в себя. Ей неприятно было видеть такое;но это было лучше, чем его необузданное поведение. Баракас был достаточносилен, чтобы причинить вред им обоим. Взволнованная волшебница наклониласьближе.
— Баракас?
Его движения были молниеносны — даже в сравнении с Фононом.Баракас оттолкнул их обоих и с животным ревом побежал в самую глубь леса.
— Останови его! — закричала Шарисса.
— Слишком поздно, — пробормотал ее спутник, но тем не менеепопробовал это сделать. Вдвоем они последовали за повелителем драконов, пытаясьуслышать тяжелые шаги, которые должны были быть отчетливо различимы в тишиненочи. Однако Баракас был бесшумен, как призрак, и, казалось, более быстр, чемдаже эльф.
Они прекратили преследование уже через несколько минут,поскольку им пришлось признать, что не могут найти даже его след. Эльфа,существо, живущее в лесах, это особенно раздражало.
— Он как будто улетел — или просто исчез! Я же должен былсуметь найти хоть какой-то след!
— Мог бы он… мог бы он сделаться чем-то вроде Лохивана?
— А могли бы мы не заметить дракона? — ответил эльф. — Болеетого, мог бы дракон не заметить нас?
Она пробовала оглядеться по сторонам, но деревья заслонялитот слабый свет, который давали луны.
— Он казался напуганным или что-то вроде того!
— Наверное, он повторно переживал свои несчастья. Этого былобы достаточно, чтобы любого выбить из колеи. Ему даже могла сниться смерть егосупруги.
«Tee…»
— Ты слышишь какой-то звук? — спросила она.
— Нет, ничего. Я слишком устал даже для этого. Мне жаль, Шарисса,в самом деле жаль. Если бы мне удалось найти его след, я бы пошел по нему.Единственное, что я могу сказать, — это то, что мы могли бы вернуться сюдаутром и посмотреть, раскроет ли нам его след свою тайну.
«Где может Баракас оказаться к этому времени?» Фонон,впрочем, был прав. У них не было ни малейшей возможности найти повелителяТезерени. Она сомневалась, что при свете что-то изменится. Баракас исчез. Исчезнавсегда — последняя, как надеялась Шарисса, жертва своего честолюбивогостремления создать Империю.
Ирония состояла в том, что его наследие и стало Империей —тех самых существ, одного из которых он выбрал символом своего клана.
Они возвратились к своей стоянке и снова устроилисьотдыхать. На этот раз сон пришел не так скоро, но, когда это произошло, Шариссабыла благодарна за то, что он оказался глубоким и лишенным видений.
«Tee…»
Было трудно дышать. Шарисса перевернулась, чтобы вздохнутьболее свободно.
«Tee…»
Сначала она подумала, что это был сон; но затем поняла, что,если бы это было так, подобная мысль не пришла бы ей в голову. Звук показалсябы ей реальным.
«Tee…»
Перекатившись на спину, Шарисса открыла глаза.
Ее кошмар уставился на нее.
