ни одной. В старые-то клятые царские времена такого и в помине не было, чтобы отцам детям, а детям матерям писем не писать. Кто такое мог запретить? А у них – пожалуйста. Грех большой, государственное преступление отцу за кордон написать. Что за порядки у них такие? Народ запугали, застращали…
Тут бойцов у нас в Зельве немерено. Вчера, смотрю, казаки идут. Обрадовался, как родным! Я ж в казачьем полку в Порт-Артуре полковым батюшкой служил. И все у них чин-чинарем и бешметы, и черкески, и кубанки, и шашки казачьи… Стал разговаривать вот мол, как рад видеть настоящих казаков… Тут же сотенный комиссар подошел и давай меня отваживать, мол, у нас тут верующих нет, все марксисты-атеисты… Да я им и слова-то про веру не сказал. Я с ними про коней потолковать хотел да про походное житье-бытье. Опытом поделился бы… Ну, раз так, ушел. Значит, казаки-то они понарошку, напоказ. Разве может казак без веры быть казаком? Да ни в жисть! Всегда казачество на вере стояло. А здесь им Карлу бородатого подсунули. Тот еще бог Саваоф нашелся… Эх, пойду я, пожалуй, к себе. Танки вроде унялись… Благодарствую за угощение!
– Всегда заходите, всегда рады будем!
Глава тридцать вторая. Битва за Слоним
Нет, Слоним так просто немцем не дался. Сюда на прикрытие дороги на Барановичи, а значит, и на Минск, генерал армии Павлов бросил три стрелковых дивизии, оказавшихся под рукой – 121, 155 и 143-ю. Все они входили во фронтовой резерв 4-й армии, и всем им было приказано как можно быстрее прибыть в Слоним, опередив немцев. Первые две отправились в стокилометровый поход, поднимая пыль солдатскими сапогами. А 143-я дивизия, которая к началу войны находилась в Скобелевских лагерях, быстро погрузилась в вагоны на станции Обузь-Лесна (под Барановичами). Ее полки почти две недели находились в учебном центре, и потому захватили с собой в вагоны все учебные пособия, начиная от столов, планшетов, кончая указками, сделанными из тамошнего орехового дерева. А вот боеприпасы загрузить не удалось, командирам сказали – «получите на месте», поэтому ехали с тем, что было в подсумках. Ехали к месту боя без артиллерии (она находилась на другом полигоне) и без одного полка. Ехали недолго – всего несколько часов, затем быстро выгрузились на станции Слоним, не подозревая, что вот-вот придется вступить в бой с вооруженной до зубов механизированной дивизией вермахта и ореховые указки будут плохим подспорьем.
С первых дней войны карта Белоруссии превратилась в подобие шахматной доски, на которой смешались все виды игр: и шахматы, и шашки, и «уголки», и нарды… Пойдешь сюда – перекроешь путь противнику, здесь сделаешь шаг – попадешь в тупик, а там – и вовсе пропасть, если только «король» не пройдет в «дамки», а «слон» вдруг не станет «конем»… В этой дьявольской игре почти ничего невозможно было предугадать…
155-я стрелковая дивизия успела в Слоним раньше немцев. Она взяла под контроль подступы к станции, которую прикрывал железнодорожный батальон НКВД. Других боеспособных частей здесь не было. Правда, в ближнем пригороде – в Альбертинах – располагался на полевом аэродроме истребительный полк, но без единой машины. Их в самый канун войны разобрали на ремонт и профилактику, а самих летчиков отпустили на воскресенье в город. От командира желдорбата узнали, что никаких складов боепитания в Слониме нет, все они остались на западе – в Волковыске. Это было убийственное открытие: воевать придется без мин, гранат, снарядов и на голодном патронном пайке.
– С указками в бой пойдем… – роптали иные, другие надеялись на русский трехгранный штык. Но тут всех обрадовала весть: в Слоним прибывает состав с зенитными орудиями, которые спешно вывозились с полигона ПВО в Крупках. Одну из них тягач повез на Ружанское шоссе, откуда ожидалось вторжение в Слоним. 37-мм зенитку сопровождали два броневика. Ехали недолго – у деревни Межевичи заняли на придорожном холме огневую позицию и тут же открыли огонь по показавшемуся противнику. Думали, что это головной отряд, а оказалось – прет вся механизированная дивизия. Бой был короток и беспощаден: через десять минут зенитка валялась кверху колесами, а оба застывших броневика густо дымили.
Мальчик, который вместе с матерью спрятался в кустах, был единственным свидетелем этого первого боя за Слоним. Они шли с мамой на хутор к деду и затаились при первых же выстрелах. А когда все стихло и немцы ушли на Слоним, быстро перебежали поле. Мальчик на всю жизнь запомнил лежавшего подле горящей машины человека в темно-синем комбинезоне, который сжимал в окостеневшей руке черный пистолет…
Десять минут… Всего десять минут длился тот бой. За это время в Слоним вошел на рысях приотставший легкий артполк с дивизионными пушкам. Этих десяти минут хватило, чтобы артиллеристы развернули орудия, а из вагонов повыскакивали бойцы 143-й дивизии. Но еще раньше, чем эшелон 143-й дивизии, в Слоним прибыли головные отряды пеших дивизий: 121-й и 155-й. 121-я двигалась по шоссе Слоним – Волковыск, 155-я направилась на запад – по дороге на Озерницу. Около 4 часов утра ее главные силы были атакованы во фланг частями двух танковых немецких дивизий. Потери были огромны, и 155-я двинулась на восток. Ее командир генерал-майор Александров отправил в штаб фронта сообщение:
«В 4.00 24 июня в 5–6 км юго-западнее Слонима веду бой с мехчастями противника… Нет боеприпасов, горючего, продфуража, нет транспорта. Отхожу на р. Щара».
К 11 часам на Щару в районе Слонима вышли немцы. В бою за Слоним погиб и командир 143-й дивизии генерал-майор Сафонов. То, что осталось от дивизии, принял под свое начало начштаба полковник Перелехов.
Конечно, ни битвой, ни сражением бои под Слонимом не назовешь… Были разрозненные стычки – без связи и огневой поддержки, были жертвенные контратаки. Но все же бескровно немцы в Слоним не вошли: их штабисты подсчитали потом: убито и ранено до 650 солдат и офицеров, уничтожено пять орудий, подбито восемь танков, уничтожен броневик и три автомашины.
Но все эти потери, несопоставимые с тем, что потеряли здесь три дивизии РККА, не могли изменить стратегическую ситуацию: немцы сделали Слоним своим опорным пунктом, своим бастионом на пути 10-й армии из Белостокского выступа. И
