Сибирцевым обо всех речках и перевалах. Узнавал ли он, что поблизости от границ России на китайской стороне.
Китайцы не держали крепостей у моря. Морской торговли почти не было. Хотя на Хуньчуне был перевал. Но Корея близка, и это помеха. Некоторые торговые суда ходили, огибая Корейский полуостров, но очень редко. Бухты пустынные. Оборона у них вся в Хуньчуне.
— Что за город?
— Глинобитная крепость. Могущество великой империи маньчжур и эпохи Нурихои — жалкие армейские глинобитные укрепления. Не веришь историкам, когда все это видишь.
Будогосский за одно лето определил границу, и Николай Николаевич все принял: границу по реке, а дальше речки к нам и к ним, но кое-где поправил.
— Прихватили лишнего, Николай Николаевич.
— Не хотелось бы, но приходится. — ответил Муравьев. Мнение Муравьева: в совместном владении. — Наше дело: разделить и наметить границу и предложить пекинскому правительству. Затягивать неопределенно положение нельзя. Я исполнил пожелание Пекина, доказал, что мы занялись этой землей, доказал, что мы хозяева, и что мы теперь прикрываем Китай с севера и защищаем его плотно. За год большего нельзя сделать. Алексей Николаевич, объясните все это Игнатьеву. Он уже в Пекине. О его приезде туда решено и дозволение из Пекина получено, о чем я извещен из Петербурга. Именно сейчас он там.
— Отличные названия дали вы, Николай Николаевич. Но это не повредит нашей восточной политике. России надо иметь в будущем два Босфора: на Дальнем Востоке и Ближнем Востоке. Один New Bosporus, а другой — с Царьградом. Это цель самодержавия.
Алексей заметил по глазам, что подумал Николай Николаевич. Если самодержавие падет и явится господство республиканцев, то двух Босфоров будет мало. Прочь отброшены будут все нравственные законы. Вера в народ! То есть в скот, употребляемый в работу. Самодержцы завоевывают в пределах нравственных понятий и благоразумия. Там, где правая вера и не намерены хватать стран мусульманских или буддийских. Это придет с развитием истории, и самодержавие тут ни при чем.
Спустившись к югу, у входа в залив Печели решили, что надо налиться водой, но там хорошей водой не нальешься, так как при зимних приливах на устьях она всегда отдает морской солоноватостью. Морская вода уходит далеко и не успевает возвратиться, как уже новый прилив. В устьях Пейхо в этом году могла быть сумятица, могло происходить сражение, как предполагал Николай Николаевич. Куда-то надо зайти на день, чтобы налиться на всякий случай водой и запастись продовольствием.
— Горная вода… Тут Люйшунькоу[55], бухта и город.
По совету Сибирцева зашли в такие бухты в кольце гор, отличная вода. Люйшунькоу — город, который британцами назван Порт-Артур[56].
Вопреки правилу природы, по которому во второй половине лета в этих краях на море и у берегов стоят ясные погоды, с утра спустился туман на устьях рек и на подходе к Дагу.
На подходе к заливу Печели наше судно вошло в гавань Талиенван[57] по надобности пополнить запасы пресной воды и узнать последние новости.
Торговцы из Талиенвана постоянно ходят за товарами в Тяньцзинь и знали новости. По их сведениям, послы великих держав приходили с флотом к устью Хан Хэ, но в Пекин не пошли. Разве должны были идти в столицу? Нет, они вернулись в Шанхай. Говорят, не знали дороги, какой идти. А китайцы в Люйшунькоу уверяли, что англичане разбиты. А на дальнейшие расспросы китайцы больше ничего сказать не могли.
Из тумана навстречу пароходу на солнце выходили торговые суда с соломенными парусами. «Америка» шла, подавая гудки, в сопровождении винтового клипера «Джигит», почтового судна, пакетбота, которому предстояла теперь посыльная и телеграфная служба и — плыть «за три моря» по первой надобности Муравьева. Остальная русская эскадра, собравшаяся к назначенному сроку у острия Меча Регента, у входа в залив Печели, направилась к южному берегу в китайский порт Вей Хай Вей. Муравьев решил не являться с военной эскадрой на вид китайских фортов. Он полагал, с таким флотом, что бы ни происходило там, не следует ему подбавлять масла в огонь и увеличивать суету.
А в глубине тумана, где близок берег и порт, слышно было какое-то грохотание и английская песня, capstone song.
Глава 10
ВСТРЕЧА СТАРЫХ ДРУЗЕЙ
Вечером, по приходе русской эскадры в китайский порт у крепости Дагу видны были джонки, корабли и пароходы. Стемнело, зажглись огни на море и на суше. Дальше не пошли, отдали якорь, решили ждать утра.
Ночью стоял густой туман. Утром, как из глубины его, во много голосов донеслась английская песня. Это британские моряки заработали. Значит, Брюс с эскадрой прибыл. Но рынды не слышны. «Джеки» тянули какую-то тяжесть. Склянки слабо били справа по борту.
«Америка» подошла поближе. Туман разошелся, увидели суда на рейде и огромный пароход под американским флагом.
— «Поухатан»! — вскричал Алексей. У Леши опять родные нашлись! На этом пароходе у него капитан и половина офицеров знакомых. Сибирцев жил на «Поухатане» в Японии. Там бывали приемы.
«С этого парохода нас снабдили мукой, солониной, одеждой, когда мы чуть не бедствовали после кораблекрушения», — вспоминал Алексей.
Тогда на «Поухатане» он познакомился с приехавшими в Японию на собственной шхуне банкиром Сайлесом из Гонконга, упоминание о котором пришлось кстати в разговоре с Ротшильдом в Лондоне. Сейчас шхуна Сайлеса стоит в этом же порту, но жил он с комфортом на огромном современном пароходе, на что были у банкира свои причины.
Переводчик Шишмарев и Сибирцев с боцманом и подшкипером съехали на берег и подошли к китайской лавке. Другие торговцы с корзинами на плечах поспешили навстречу. Предлагали свежие овощи, все за гроши. Лук, перец, чеснок… В лавках предлагают мясо, много всякой рыбы и морской снеди, акульи плавники. Видно, каждый дом здесь сам ловит и сам продает, у всех участки и сады. Тут нет безземельных. Китайская Сибирь.
В гавани много лодок и несколько джонок. Алексей вежливо поздоровался, спросил хозяина джонки, откуда он. Оказалось, из Шандуна.
Были джонки из Тяньцзиня. Алексей разговорился с лодочниками.
— А бухта замерзает? — спросил Алексей.
— Тут граница льдов, — отвечал высокий китаец.
— А как шли из Тяньцзиня?
— По реке. В этом году там стреляют.
— Стреляли?
— Было. Уже кончилось. Заморских дьяволов нет. Все их корабли потопили.
— Все утопли, — засмеялись китайцы.
Шишмарев в деревне спросил крестьянина:
— У Дагу идут бои? Идет ли война в этом году или все тихо?
— Боев нет. Про войну не слышно.
— Иностранные корабли здесь были?
— Все иностранные корабли ушли, — сказал старик. — Стреляли с фортов. Их прогнали.
