– Да он рюмит всегда, когда и солнце светит.
– Но в ненастье чаще. Ты же сам знаешь, что все прогнозы следует делать по нескольким совпадающим признакам. Ласточки низко летают, зяблик рюмит, скопа рыбой запасается – жди дождя. Многие певчие птицы поют в определенное время – чем тебе не часы, не будильник. Хорошо, когда кругом кипит жизнь – знаешь куда и зачем идешь. Знаешь, зачем живешь. И представь, научилось человечество делать пищу из нефти, а кислород добывать из воды – растения и животные стали не нужны, потеряли хозяйственное значение, а следом и эстетическое… Наступило время, когда не знаешь, куда и зачем идешь. Не знаешь, зачем живешь.
Славика не сильно взволновала такая далекая перспектива. Он не сумел представить. Он сказал про другое:
– Мы заведем список растений, зверей, птиц, рыб, грибов, которые больше всего могут помочь робинзонам. Зимородка запишем на первом месте.
– Запишем его по алфавиту. Разве щука, окунь, черника, черный груздь, орешник менее достойны возглавить список?
Славик согласился.
* * *
После обеда Славик не утерпел, набил сухим мхом отсыревшие ботинки, поставил их сушиться на чердачок шалаша, а сам надел сухие носки и завалился на шуршащую пахнущую аиром постель.
Было тихо. Иногда резко кричала чайка над озером, да слабо шелестела осина. После того, как они решили уезжать домой, Славику неинтересно стало что-то делать. Он стал чувствовать себя посторонним на этом берегу, в этом шалаше, возле их костра. От всего этого становилось грустно. Оставалось побыть здесь меньше суток, так зачем стараться: носить дрова, ловить рыбу, собирать ягоды… Завезти маме?.. К вяленой над костром рыбе она вряд ли притронется. Черники ей не насобираешь: вся помнется по пути. Так что смело можно лежать и думать…
Все же после недолгого отдыха он взял удочку и пошел на южный берег озера, где ловил дядя Петя.
Он стоял в воде и таскал порядочную плотву. Славик попробовал закинуть неподалеку, но у него не клевало. Тогда он пошел ближе к тростнику, где было больше травы и тины.
Здесь поплавок сразу зашевелился, но уходить под воду не собирался. Насадку теребила мелюзга. Славик с полчаса помахал удилищем, а в результате поймал две плотвички.
Большая лупоглазая лягушка, у которой из воды торчал лоб с глазами, осторожно, почти не пуская волну, выплыла из тростника, где до этого потихоньку урчала, и уставилась на маячок поплавка.
– Кыш отсюда! – строго приказал Славик. – Всю рыбу распугаешь.
Разумеется, лягушка не послушалась. Поплавок в очередной раз заплясал, запрыгал и Славик отвлекся. Когда вздрагивающий поплавок поплыл в сторону, он напрягся и взмахнул удилищем. Раздался всплеск, по воде пошли большие круги…
Он не сразу понял. Сначала он не почувствовал тяжести на крючке, а потом леска дернулась, лягушка, оказавшаяся на пути поплавка, взлетела на полметра вверх и шлепнулась в воду. Не крючке не было ни рыбы, ни насадки.
Подошел отец. Он разбирал плот и заглянул к рыбакам поглядеть на улов.
Славик снова забросил удочку. Он знал теперь, что делать. Он не ждал поклевки. Подергал удилищем, заставил качаться поплавок. Та же лягушка, а может и другая, насторожилась и медленно подвинулась к заманчиво трепыхавшейся добыче. За барахтающегося мотылька принимала она тонкий маячок поплавка. Славик следил за ней. Она не сразу решилась… Наконец сделала короткий бросок и свалилась на поплавок. Удивительно, как она ловко оттолкнулась от воды. Славик автоматически дернул удилище, как при поклевке. Лягушка громко вякнула, взлетела вверх и, описав дугу над головой у Славика с тяжелым утробным звуком шлепнулась на землю позади. Она еще на лету отцепилась от крючка и теперь тяжело прыгала к воде.
– Кого это ты ловишь? – вытаращил глаза отец.
– Лягушку на поплавок, – радостно отозвался Славик, собираясь снова забросить.
– Перестань мучить живое существо, – строго сказал отец, хотя толком и не понял, что произошло.
Славик объяснил.
– Бывает, – согласился дядя Петя. Он тихонько посмеивался. – Бывает, в илистом пруду вместо карася тритон зацепится. Чего не бывает на рыбалке. Только вот не верят нам.
– Не лови лягушек, когда они тебе не нужны, – строго повторил отец Славику.
Он и не собирался. Он вообще решил сматывать удочку. Не было настроения рыбачить, надоела ему рыба и живая, и в ухе, и печеная.
– Пойдем сходим за брусникой. Маму угостим, – предложил отец.
Славик не мог не согласиться.
Они ходили по бору, отыскивали не часто встречающиеся кустики брусники и сдергивали с веточек гроздки крепеньких ягодок. Попадающуюся крупную чернику Славик бросал в рот. Спешить было некуда, ходи себе сколько хочешь… Славик и не заметил, как стало темнее в лесу. Отец позвал его, предложил возвращаться.
Было тихо, тело. Дымка укрывала пространство за озером.
Отец собрался кухарничать. Серые лисички он не доверил варить никому. Он сам перебрал, поломал тонкие грибочки и бросил в оду. Славик помогал. Грибы нравились ему все больше. Из них не текла вода, как из перезревших подберезовиков. Их не тронули черви – недаром назывались лисичками. Ломались и резались они легко, но сами по себе не крошились в корзине. Отдельные грибки ничем не пахли, но все вместе они издавали неожиданный какой-то парфюмерный запах.
В бурлящей воде они закружились и сразу дали такую черноту, что отец едва успевал откидывать ложкой грязно-черную пену. Варил он недолго. Добавил соль, пригоршни крупно порубленной кислицы и через пару минут снял с огня.
– Сначала сам попробую, – сурово сказал отец. – Если не помру, всегда будем есть такие грибы.
Дядя Петя заулыбался.
– В жизни человека всегда есть место подвигу. Давай разделим славу по-братски. Я тоже попробую.
– А я что, лысый? – обиженно крикнул Славик.
Отец почесал затылок, махнул рукой.
– Черт с вами, помирайте. Если есть желание.
– На бледную поганку гриб далеко не похож, на какой-нибудь ядовитый красный паутинник – тоже. Он похож на лисичку серую – деликатесный гриб, – уверенно проговорил дядя Петя и первым налил супа в кружку.
Черного цвета суп оказался вкусным и ароматным. Не хватало в нем картошки, не хватало к нему сухарей, но грибы здесь были не при чем.
Вечер выдался мглистым, теплым и душным. Больше обычного появилось комаров, но перед темнотой они исчезли. Костер медленно погасал. Уходить спать не хотелось. Славик потянулся к поленнице, чтобы подбросить дров, но отец остановил его.
– Посидим в темноте, зарницы посмотрим, кажется, вспыхивают.
Некоторое время глаза отвыкали от света костра.
За озером, где-то очень далеко небо вдруг засветилось у горизонта слабым оранжевым светом и медленно погасло. Стало совсем темно. Через некоторое время снова пробежал расплывчатый сполох, высветил зубчатый верх леса.
