Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
Так закончилась шахада Сулеймана ал-Халеби. Однако тело его так и не обрело покоя. Главный хирург Восточной армии Доминик Жан Ларрей забрал труп для вскрытия, составив потом подробный протокол, где описал, от чего именно умирает человек, посаженный на кол. Затем он отделил костяк от плоти и увез с собою скелет во Францию как научный экспонат. До сих пор череп Сулеймана ал- Халеби можно видеть в парижском Музее человека.
Qui prodest?
Убийцу Клебера, как мы видели, нашли быстро и быстро же покарали. Однако смерть главнокомандующего Восточной армии имела столь далеко идущие международные последствия, что даже современники не захотели поверить в то, что она была делом рук всего лишь фанатика-одиночки. Сомнения в этом прозвучали уже во время следствия, которое старательно искало связь между Сулейманом ал-Халеби и великим визирем. И, хотя такой связи не было обнаружено, в обвинительном заключении уже однозначно утверждалось, что убийство инспирировал именно Юсуф-паша. Рассмотрим эту версию подробнее.
Прежде всего, отмечу, что у нас нет сколько-нибудь веских оснований ставить под сомнение показания самого Сулеймана. Если он столь подробно изложил хронику своих взаимоотношений с командирами янычаров - Ахмад-ага и Ясин-ага, - то что помешало бы ему сделать и признание в отношении великого визиря, какими бы мотивами при даче этих показаний подследственный ни руководствовался? Если он решил рассказать правду, поверив обещанию Бартелеми сохранить ему жизнь, то признание в связи с великим визирем, которого от него так настойчиво добивались, тем более должно было облегчить ему достижение этой цели. Если же он изначально считал себя обреченным, видя в убийстве Клебера акт своего самопожертвования (на эту мысль наводит отказ убийцы от попытки скрыться в течение целого часа после преступления), и заговорил на следствии лишь потому, что не хотел лгать перед смертью, то опять же - какой смысл был ему выгораживать визиря? В конце концов, стремление Сулеймана говорить правду и только правду стоило жизни трем шейхам, его землякам, предоставившим ему кров в Каире. Именно его честные показания на очных ставках обрекли их на гибель. Иными словами, каких-либо мотивов скрывать вину великого визиря в происшедшем, если таковая была, у Сулеймана не просматривается.
А может быть, молодого человека решили использовать втемную и великий визирь стоял за спинами завербовавших Сулеймана предводителей янычаров, о чем юноше просто не сообщили? К счастью, у нас есть возможность проверить эту версию по донесениям Франкини, который регулярно докладывал о том, что происходило в ставке Юсуф-паши.
20 июня в Яффе еще не знали о смерти Клебера. Напротив, командование союзников активно готовилось договариваться с ним об эвакуации французской армии из Египта:
«Поутру 9/20 числа прошлого месяца [июня] мы наконец увидели, что на нашем рейде бросили якоря г-н командор Сидней Смит, прибывший с Родоса, и Капудан-паша, прибывший из Александрии. Их появление воодушевило армию, вселив надежду на скорое урегулирование. 25 июня состоялся совет у великого визиря. Присутствовали Капудан-паша, кьяйя-бей, рейс-эфенди, командор Смит, господин Морье и я. Заседание получилось долгим, много спорили, хотя всё на одну тему.
Командор после получения на Родосе писем великого визиря написал генералу Клеберу [речь идет о письме от 9 июня. - Л. Ч.], сообщив ему об их содержании и о прибытии паспортов, и призвал к оговоренной эвакуации. Господин Райт, повезший это письмо, по прибытии в Александрию вынужден был отдать конверт коменданту города для переправки в Каир, поскольку согласно приказам главнокомандующего никому из иностранцев не дозволено ехать сушей из этого порта в столицу под каким бы то ни было предлогом.
На этом совете в целом единодушно постановили дождаться ответов и, если они будут в пользу эвакуации, согласиться с ними. Любые условия, не противоречившие согласованным между тремя союзными Дворами принципам, предпочтительнее военных действий, которые разорят Египет, повлекут за собой огромные расходы и отсрочат его возвращение к законному владельцу. Если же Клебер откажется от эвакуации, что весьма сомнительно, следует, не теряя времени, прибегнуть к оружию и определить средства закончить всё как можно быстрее».
Далее участники совета еще долго спорили относительно деталей будущего урегулирования, на которых мы здесь не будем останавливаться. Отмечу главное: ни у кого из представителей союзного командования, включая великого визиря, не было и тени сомнений в том, что их главным контрагентом в осуществлении соглашения об эвакуации французской армии из Египта и впредь будет Клебер. Из этого же они исходили в программе своих дальнейших действий, решив дождаться всем вместе ответа Клебера на письмо Смита от 9 июня, после чего командор и Капудан-паша отправятся 28 июня в Александрию для дальнейших переговоров в случае положительного ответа или для подготовки к новым военным действиям - в случае отрицательного.
Однако уже следующий день, 26 июня, радикально изменил всю ситуацию: из Каира прибыло официальное известие о смерти Клебера. Может возникнуть вопрос: если путь от Яффы до Каира занимал 5-6 дней, почему эта новость пришла только на 12-й день? С одной стороны, Мену не имел какой бы то ни было необходимости спешить с извещением неприятеля о происшедшем и отправил курьера только тогда, когда счел нужным. С другой - соответствующие слухи, как мы увидим из донесения Франкини, в османской армии циркулировали еще до получения официальной вести, видимо просочившись из Египта с оказией. Нам же важно здесь отметить, что для визиря эта новость явно оказалась сюрпризом: «Дромадер, отправленный этой [османской] армией к генералу Клеберу, чтобы сообщить ему о получении господином Морье паспортов для транспортировки французской армии, вернулся 15/26 июня с письмом генерала Мену командору Смиту в ответ на послание того с Родоса генералу Клеберу».
Здесь я позволю себе прервать донесение Франкини, чтобы процитировать письмо Мену, о котором идет речь:
«Я получил, сударь, письмо, которым вы оказали мне честь, написав его 9 июня на борту “Тигра” возле Родоса. Ужасное покушение на убийство, совершенное против главнокомандующего Клебера, лишило французскую армию ее предводителя, и теперь я принял командование.
Ваши союзники, турки, не сумев победить французов при Матарии, воспользовались для мести кинжалом. Это оружие трусов. Из Газы 42 дня тому назад был отправлен янычар, чтобы совершить сие ужасное преступление. Французам хотелось бы верить, что виновны в этом только османы. Такое убийство заслуживает осуждения со стороны всех наций, и в интересах каждой из них за него отомстить.
Та линия, которую вы, сударь, проводите относительно соглашения заключенного в Эль-Арише, прекрасно показывает то, какой линии следует придерживаться и мне. Вы обратились за ратификацией соглашения к своему правительству. Я также должен запросить у консулов, правящих сегодня Французской республикой, согласия на любой договор, который мог бы быть заключен между возглавляемой мною армией, англичанами и их союзниками. Таков единственно легальный образ действий и единственно приемлемый для переговоров, которые могли бы состояться».
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
