Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
– А почему у вас одна рука? – спросил вдруг Талька. – Ведь вы же могли…
– Не могла, – эхом прошелестел голос девушки-старухи. – Через эту руку Дар мой ушел. К вам. Не по воле моей. Только-только и осталось, чтоб себя не забыть. А руку… Отрезало руку. Теперь лишь вместе с Даром ее вернуть можно.
– Да вернем мы вам Дар этот, – примирительно заговорил Бакс. – Вы только скажите – как… А нам он и даром не нужен! Тьфу, черт, дурацкий каламбур получился…
– Вернуть его не так-то просто, – грустно улыбнулась Вилисса. – Для этого мне сначала надо обрести тело. Ну а вам… Вам придется умереть.
Некоторое время мы молча переваривали услышанное. Вот так: стоит раз совершить не тот поступок – и расплачиваться приходится всей оставшейся жизнью. А то и следующей…
Как следует обдумать создавшуюся ситуацию нам не дали: снаружи послышался невнятный шум, крики – и они не сулили ничего хорошего. Я глянул на Бакса, но тот уже ломился к двери с явным намерением дать кому-нибудь по морде. По правде говоря, у меня от тоски и слов Вилиссы возникло аналогичное желание, но по дороге я успел провести один эксперимент – с размаху врезался в стену сарая и… оказался снаружи.
Обстановка для бития морд была самая подходящая, потому что сие битие уже началось без нас. Старый Черчек вместе с тремя крепкими молодыми парнями угрюмо и безнадежно отбивались от полутора дюжин орущих крестьян, вооруженных дубинами и кольями. За спинами нападавших нетерпеливо переминались еще несколько человек, а поодаль неподвижно застыла сутулая фигура в белом балахоне, весьма смахивающая на волхва или монаха. Капюшон был низко надвинут, что усугубляло сходство.
Все это я успел сообразить за какие-то две-три секунды, поскольку потом времени глазеть по сторонам не осталось – Черчек упал, парни попытались заслонить старика, но ободренные успехом нападающие усилили натиск, оттеснили парней… и я уже предвидел, что сейчас и деду, и его союзникам придется плохо, – но тут в самую гущу драки вломилось разъяренное привидение по имени Бакс.
Бакс после нашей смерти, а также разговоров с Черчеком и Вилиссой пребывал в самом мрачном расположении духа, а тут как раз подвернулась возможность под благовидным предлогом защиты хозяев хутора намылить кому-нибудь шею.
Уж что-что, а мылить шеи Бакс умел. Даже будучи привидением.
Уследить, что именно творил разбушевавшийся Баксик, было довольно сложно – я лишь успел пару раз заметить, как его кулак или нога прошибали противника навылет, однако ни крови, ни разорванных внутренностей видно не было – точно так же я сам сейчас просочился через стену, оставшуюся целой и невредимой. Такое предательское поведение собственного тела несколько озадачило новоявленного супермена, и я прекрасно понимал, что сейчас чувствует мой друг.
Недавно я пережил то же самое.
Однако первое недоумение у Бакса быстро прошло, и он мгновенно сообразил, как использовать преимущества своего, так сказать, недовыращенного тела.
Бакс просто-напросто перестал реагировать на удары противников и, дождавшись, пока их колья и конечности поглубже увязнут в его по-прежнему объемистом теле, завалился в ближайшую канаву с грязью, увлекая врагов за собой. Из канавы послышались дружные ругательства, перемежаемые звонкими оплеухами и боевыми воплями Бакса.
Тем временем очухавшийся Черчек успел подняться на ноги, а его ребята оттеснили оставшихся агрессоров к околице хутора.
Я оглянулся, ища глазами Тальку, и обнаружил, что он стоит у дверей сарая и с интересом наблюдает за происходящим. Лезть в драку он пока не собирался – и на том спасибо. Рядом с моим сыном еле-еле угадывался призрак однорукой Вилиссы.
Баксу помощь явно не требовалась – осознав свою неуязвимость и новые безграничные возможности для самовыражения, он веселился вовсю, и его противникам приходилось гораздо хуже, чем самому Баксу. Поэтому я побежал на подмогу Черчековым парням. Там уже подключились зрители, и защитникам хутора вновь приходилось туго.
До сих пор удивляюсь, как у меня хватило духу сделать то, что я сделал. Неуязвимость – дело хорошее, но когда несколько человек дубасят тебя здоровенными жердями, и эти жерди застревают в тебе… Больно все-таки!..
К счастью, Черчековы парни не растерялись, с криками набросились на обезоруженных мною противников и обратили их в бегство. Я в погоне участия не принимал – остался на месте, вытаскивая из себя все эти кривые дрова.
И тут позади раздался еще один крик. Кричал Черчек, и, проследив за его вытянутой рукой, я увидел, что предполагаемый монах начал действовать. Воздев руки над головой, он медленно приближался, и с губ его срывались какие-то непонятные слова – вроде того, что вырвалось у меня сегодня утром.
Поведение монаха мне очень не понравилось. Я уже начинал потихоньку верить во все, что угодно, – обстоятельства вынуждали, – а от его заклинаний явно ничего хорошего ждать не приходилось. Тем более что от монашьей тарабарщины моя полуматериальная плоть закостенела и стала подсыхать, как свернувшаяся кровь на ране.
И тогда я увидел такое, от чего, несмотря на все предыдущие чудеса, застыл на месте – надеюсь, хоть не с открытым ртом.
Навстречу монаху шел Талька. Мой маленький Талька. И в то же время не мой. Глаза его дико сверкали, руки будто самопроизвольно совершали разнообразные пассы, а губы шевелились, произнося слова, которых, уверен, мой сын знать не мог. Впрочем, я тоже не знал ТОГО слова…
А потом я разглядел за спиной Тальки призрачную фигуру Вилиссы – и ощутил жаркую пенящуюся волну, захлестнувшую меня с головой. Я доверился ей, я что-то делал, что-то говорил; а рядом со мной уже шел Бакс, и он делал то же самое. Монах запнулся на полуслове, та часть его лица, что была видна из-под капюшона, побледнела и стала почти такой же белой, как и сам капюшон; он попятился, а мужики уже бежали, бросая по дороге дубины… и я все никак не мог понять – что такого странного было во всей этой картине?! А через мгновение наваждение закончилось, и я наконец понял, что показалось мне странным.
Ни один из нападавших не отбрасывал тени.
Глава тринадцатая
Теперь пора ночного колдовства. Скрипят гроба и дышит ад заразой, Сейчас я мог бы пить живую кровь И на дела способен, от которых Отпряну днем…
В. Шекспир …Черчеков хутор горел уже не раз. Мы успели обнаружить заросшие травой останки срубов более ранних времен – уголь и труха – и теперь прекрасно понимали причины их мрачного происхождения. Но даже не это, и не регулярные разбойные вылазки местного населения, одну из которых мы только что помогли отбить, – хуже всего было совсем другое.
Все упиралось в Переплет. Мы так толком и не поняли, чем этот Переплет является на самом деле, но, по словам Черчека, весь здешний мир упирался в Переплет.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
