– Думаю, пятерка по реферату у меня в кармане! – уверенно сказал Ато, когда мы остановились у одной из картин.
«“Маленькая улочка” – одна из основных работ голландского живописца», – комментирует металлический голос в наушниках. Милая уютная улочка Дельфта, житейские заботы горожан и непримечательные строения. На меня нахлынула волна ностальгии по прошлому, по Моему Мужу. Все наши путешествия, приключения, вместе пережитые впечатления – как мне всего этого не хватает… Как я хочу еще раз послушать его интерпретацию японских граффити и вместе погладить забавных лемуров… К горлу подступил комок.
«На картине художник изобразил поэтическую красоту Дельфта, тихие улочки, живописные дома…»
Хватит! Срываю наушники. Зову Ато.
– Окликни меня ровно через десять минут.
Я встала перед картиной.
Без аудиогида, без наушников.
Без Моего Мужа.
Смотрю. Что я вижу? «Открой глаза, думай, чувствуй!» – мысленно приказываю я себе.
Что я вижу?
Улочки Дельфта, вдоль дороги – неприглядные кирпичные дома со старыми деревянными дверьми. В доме сидит женщина, занятая вышиванием, другая показалась из переулочка, двое ребятишек играют у порога.
Это видят мои глаза, но что чувствует моя душа?
Проходит минута.
Проходят две минуты.
Три.
Не могу уловить главного, что-то глубинное ускользает.
Проходит еще несколько минут, и вот оно.
Да, да, оно.
Жизнь! Простая жизнь, которая идет своим чередом, ход которой в данный миг настоящего незаметен, оценить его мы сможем, только складывая вместе год за годом. Все дни жизни нам кажутся одинаковыми, но именно каждый обычный день существования и является нашей жизнью. Каждый день – одинаковая жизнь.
Неумолимая, беспощадная правда.
Для всех.
Неумолимая.
Всегда одинаковая.
Я поняла. Так ясно и прозрачно: путешествия, экзотические страны, бескрайние пустыни, соборы, панды, каньоны – не этого мне не хватает, я скучаю по обычным дням в моей жизни, в Моем Доме, с Моим Мужем.
Я встрепенулась от прикосновения к своей руке. Это был Ато. Десять минут истекли.
Защита дипломного проекта одной незнакомки
10 декабря, понедельник рассвет 7:27 – закат 16:39
И снова понедельник.
В понедельник выражение лица Ато иное, чем в пятницу.
– Пока, Кьяра.
– Пока, Ато.
– До пятницы.
– До пятницы.
– Слушай, Ато…
– Слушаю, Кьяра…
Короткая, но бесконечно долгая пауза.
– Послушай, Ато, может, позвони своему куратору, попроси остаться у меня еще на один день? Сегодня мне обязательно нужно сходить на защиту дипломного проекта Элизы, а мы еще не закончили украшать елку. Может, ты займешься гирляндами, проверишь лампочки, подключишь?
Лицо Ато озаряет улыбка.
– Правда?!
– Правда.
Конечно, неправда. Видеть елку в моем доме с каждым днем становится все неприятнее и мучительнее, потому что она напоминает о приближении Рождества. А если представить ее с сияющими огнями!
Ато пошел в школу, я осталась дома, поработала над романом, сходила в спортзал.
В два часа – еженедельный поход к психологу.
– Как дела, Кьяра?
– Не знаю, наверное, нормально.
– Что значит «не знаю»? Ты начала игру?
– Да, пытаюсь.
– И?
– Я чувствую, что в последнюю неделю у меня остается меньше времени на себя. Мои мысли больше заняты поиском новых идей для игры, а не осознанием и анализом моего душевного состояния. Признаю: каждый день придумывать новое, необычное дело – нелегкая задача. Я напрягаю мозг, включаю фантазию, перебираю варианты – безрезультатно. И вдруг идея приходит сама, сваливается из ниоткуда, неожиданно и независимо от меня.
– Как ты думаешь, это хорошо?
– Не знаю… Иногда я чувствую себя на грани обморока от бессилия перед тем, что со мной произошло. Я даже хочу утонуть в своем бессилии, чтобы увидеть самую сокровенную часть себя.
– Чтобы узнать себя, не нужно падать в обморок. И даже после обморока приходят в себя.
– Хм.
– Подумай об этом.
– …
– …
– У меня хорошая новость!
– Какая?
– Мой роман начал приобретать форму. Наконец пошло, сдвинулось с мертвой точки, я начала чувствовать его очертания и звуки.
– Любопытно, нет? Сначала ты говоришь, что из-за игры у тебя нет времени побыть наедине с собой, а теперь выясняется, что именно благодаря игре находится время для написания романа?
– Да, любопытно. Я об этом не думала.
– Произошло еще что-то новое за эту неделю?
– Я накрасила ногти лаком цвета фуксии, записалась в спортивный клуб, испекла кекс, училась танцевать хип-хоп, прошлась по улице у всех на глазах задом наперед, осмыслила картину Вермеера… Стоп! Знаю, что со мной произошло новое. Это случилось два или три раза. Я смеялась! Смеялась глупо и без особой причины. Когда шла задом наперед под руку с Ато, когда неуклюже повторяла танцевальные движения за хип-хоповской богиней, когда переворачивала кекс, а он свалился мне на ногу.
– А раньше ты не смеялась вот так – неожиданно, без причины?
– Последние одиннадцать месяцев – точно нет.
– Мой тебе совет, Кьяра: продолжай игру, не останавливайся.
– Постараюсь. Но я еще не поняла суть этой игры. Как вы думаете, она должна изменить алгоритмы моего мышления?
– Возможно. А ты говорила мужу об игре?
– Мимолетом, но в деталях не рассказывала. Не знаю почему.
– Может, потому что впервые в жизни ты делаешь что-то без него?
На самом деле я много чего делала сама, без Моего Мужа, живя с ним и без него: оплачивала коммунальные услуги, ездила на выходные к Джанпьетро, гуляла с Ато… Но при этом всегда ощущала его незримое присутствие, ведь он был знаком и с Джанпьетро, и с Ато, а квитанции мы делили на двоих. И самое главное – он был знаком с той Кьярой. Нынешняя Кьяра – с ногтями цвета фуксии, умеющая печь шоколадные кексы и танцевать хип-хоп – ему совершенно не знакома.
Я поделилась этой мыслью с психологом.
