Грейс вышла за дверь, пообещав держаться возле дома. Ветер усиливался, и когда она пересекала задний двор, разметал ее волосы и начал буквально рвать на ней платье. Грейс направилась к конюшне.
Она не видела Лукаса, зато он увидел ее и громко, с чувством выругался. Проклятие, она все еще здесь! Он наблюдал за ней из окна конюшни. Она была еще красивее, чем он запомнил. И что ему теперь с ней делать, спрашивается? Лукас прекрасно понимал, что она ему небезразлична, однако у него был гораздо более серьезный повод для волнения…
Лукас прищурился, размышляя о том, что могла рассказать ей Джуди. Но, знай Грейс правду, осталась бы она на ранчо? Почему-то он сомневался в этом. Если ход его мыслей верен, она до сих пор не знает, кто он такой.
Но почему же она не уехала, как собиралась? Неужели ждет встречи с ним?
В то же мгновение пламя вспыхнуло в нем, невидимая нить протянулась от нее, обвившись вокруг его чресл. Значит ли это, что тот поцелуй запомнился ей настолько, что она желает его повторения? Вполне возможно, ведь воспоминания об этом поцелуе будоражат и его. Бог ты мой, это же был всего лишь поцелуй!
Но он до сих ощущает прикосновение этих длинных, стройных ног, сомкнувшихся вокруг его бедер, и медовый вкус самой совершенной груди, которую ему когда-либо приходилось видеть…
Проклятие! Ничто не забылось. Ни одна сводящая с ума подробность…
Злясь на нее и на себя, Лукас расседлал коня и положил ему сена. Взяв свои вещи, он вышел из конюшни и едва не столкнулся с Грейс.
— Лукас? Вы… вы вернулись? — проговорила она несколько растерянно.
— Как видите, — буркнул он, отчего-то смутившись.
Ей показалось, или в его голосе проскользнуло что-то, похожее на облегчение и… радость? Да нет, этого просто не может быть. Конечно же показалось.
В этот момент вспышка молнии и последовавший за ней раскат грома сотрясли воздух, и небесные хляби разверзлись, обрушивая на их головы целые водяные потоки. Лукас снова отворил дверь конюшни.
— Давайте сюда! — прокричал он и, быстро заскочив вслед за ней, надежно прикрыл за собой дверь. — Какого черта вы бродите в такую погоду?! — выпалил он.
Грейс тряхнула головой, чтобы привести в порядок растрепавшиеся волосы.
— Когда я выходила из дома, ничего страшного не происходило, — огрызнулась она, выжимая подол юбки.
— Но ведь было же очевидно, что вот-вот грянет гроза, — настаивал Лукас.
— Это гроза наконец-то выгнала вас из укрытия? — поддела она.
— Я и не думал скрываться!
— А я думаю иначе.
Дождь стучал по металлической крыше, как тысячи обезумевших тамтамов.
— Бог ты мой, какой ливень! — воскликнула Грейс. — Дайте-ка мне взглянуть. — Она высунулась в дверь, задев Лукаса.
Когда она наклонилась вперед, Лукас ощутил, как ее бедро коснулось его бедра. От нее исходил соблазнительный аромат. Он знал, что если тотчас не отстранится, то снова совершит то, о чем уже сожалел и будет сожалеть еще больше. Резким движением он захлопнул дверь и прислонился к косяку.
— Придется подождать, пока дождь не станет хотя бы потише, — пробормотал он. — Думаю, это ненадолго.
«Почему вдруг опять возникло это ощущение интимности?» — подумала Грейс. Ей стало жарко, душно, и она отодвинулась подальше от Лукаса.
Он же стоял, пристально глядя на нее, вбирая в себя румянец на ее щеках, возбужденный и испуганный взгляд… «Проклятие, этому не будет конца, — думал он. — Между нами произошло слишком много, чтобы мы могли оставаться вот так наедине. Она чувствует то же, что и я! Она тоже не может забыть ту ночь, поэтому все еще здесь…»
Сознание того, что она не оттолкнет его, если он обнимет ее, причиняло почти физическую боль. Они могли бы подняться по лестнице на сеновал и завершить то, что начали на веранде, лежа в душистом сене, под оглушительный шум ливня…
Лукас тряхнул головой, прогоняя глупые мысли и стараясь успокоиться. Раз она не уехала, значит, до сих пор не знает, кто он такой.
— Вы осмотрели ранчо? — спросил он.
— Да. Роб любезно показал мне его.
— Тогда почему же…
— Почему я все еще здесь? Потому что мне нужно побеседовать с вами. И Роб, и Джуди не хотят говорить со мной о Стиве, и…
Лукас помрачнел.
— И вы решили, что я соглашусь?
— А что, есть веская причина отказаться?
— Здесь нечего обсуждать, — холодно заметил он.
Глаза Грейс расширились.
— То есть вы откажетесь ответить мне на несколько простых вопросов о Стиве? Почему?
Мозг Лукаса лихорадочно работал. Что же ему делать?
— Какие вопросы? — мягко спросил он.
Грейс чуть заметно вздохнула и начала объяснять, как ее заинтриговало наличие ранчо среди городских владений Стивена, да к тому же принадлежащее ему на паях, тогда как во всех других случаях ему принадлежало сто процентов.
Лукас слушал ее, не прерывая. Ему доставляло удовольствие следить за выражением ее лица, завораживал ум, светившийся в золотисто-карих глазах… Но содержание разговора беспокоило его. Он сразу понял, куда она клонит, и стал соображать, как поступить.
— Как видите, — продолжала Грейс, — у меня возникли естественные вопросы. Например, как вы со Стивом вообще стали партнерами и как часто он бывал на ранчо?
Внезапно изменив свою обманчиво небрежную позу, Лукас прервал ее:
— Он никогда не приезжал на ранчо.
— Никогда? — Грейс нахмурилась.
— Никогда.
— Я не понимаю.
Лукас пожал плечами:
— Ничем не могу помочь. Вы спросили, я ответил.
— А как же партнерство?
Теперь ему придется солгать.
— Я не знаю, почему ваш муж купил «Полумесяц». Это произошло до того, как я стал совладельцем. Я с ним никогда не встречался. — «Неполная правда еще не ложь», — подумал он.
Грейс запуталась еще больше. Хотя Джуди и не призналась в этом открыто, было ясно, что она знала Стива. Значит, это было до рождения Лукаса? Действительно, ранчо было куплено очень давно. И все же это никак не объясняло нежелание всех его обитателей говорить о прошлом.
Грейс отвернулась от Лукаса, обхватив себя руками за плечи, и подошла к окну.
— Дождь стал тише, — пробормотала она.
Лукас ожил. Резко вздохнув, вытащил из сумки куртку и протянул ей.
— Вот, накиньте на голову и бегите в дом, — скомандовал он.
— Ладно, поговорим об этом позже, — произнесла Грейс, почувствовав в своем голосе дрожь.
— Не о чем больше говорить! — выпалил Лукас.
