Она указала на место рядом со мной.
Свободное место.
Озадаченный, я взглянул на мисс Старклинг.
– К твоему другу-невидимке, – пояснила она. Это заставило класс разразиться хохотом. Рассмеялась и мисс Старклинг:
– Сожалею, Сэмми, меня тоже вовлекли в розыгрыш.
Сожалею?! Я знал, что ни о чем она не сожалеет. Слишком уж сильно она смеялась.
Я смешался. Я чувствовал себя совершенно униженным. А день только начинался.
Вторая половина дня оказалась еще хуже.
Во время ленча я пошел в библиотеку. Я уселся в одиночестве подальше от всех.
Мне не хотелось больше слушать шутки по поводу невидимки.
Я не желал ни с кем разговаривать.
Я достал из пакета бутерброд с тунцом и положил на колени так, чтобы мисс Пински, библиотекарь, его не заметила. В библиотеке не Разрешалось есть, и мне не хотелось, чтобы Меня застукали.
Все в школе знали, что лучше не попадаться под руку мисс Пински, если она рассердится. Я однажды видел, что было, когда ее разозлила Клэр. Мисс Пински заставила Клэр делать сотню рецензий, каждую по три страницы! Это произошло в прошлом году, а Клэр все еще никак не разделается со своей писаниной. Предполагаю, что она добралась только до двадцатой книги.
Я развернул бутерброд – и не смог ни вздохнуть, ни выдохнуть! Сандвич начал подниматься.
– Брент, положи бутерброд! – прошипел я. – Что ты тут делаешь?
Кусочек бутерброда исчез.
– Я заскучал в твоей комнате в одиночестве, – сказал Брент. – К тому же я проголодался. – Еще один кусочек бутерброда испарился.
Выхватив у него бутерброд, я в беспокойстве оглянулся по сторонам.
– Ты не можешь здесь оставаться. Тебе надо уйти!
– Пожалуйста, разреши мне остаться, – начал упрашивать Брент. – Без тебя дома совсем скучно. Мне нужен друг!
– Все думают, что я чокнулся! – сказал я, повысив голос. – Что я абсолютный кретин! Все ребята в школе смеются надо мной. Даже моя учительница насмехается. Тебе нельзя здесь оставаться, Брент. Нельзя…
На стол пала чья-то тень. Я поднял глаза. Нахмурясь и покачивая головой, надо мной стояла библиотекарша мисс Пински.
15
– Сссс-сэмми! – прошипела она. – С кем это ты разговариваешь? И почему ты позволяешь себе разговаривать в библиотеке?
Я сглотнул.
Ее глаза превратились в две узенькие злые щелочки. Она крепко сжала губы.
Потом она перевела взгляд на мои колени и судорожно вздохнула.
– Что такое?… Еда?
«Мне не жить, – понял я. – Я буду до конца дней своих писать рецензии на книги… Спасибо тебе, Брент. Огромное спасибо!»
– Сэмми! Как ты мог?! – воскликнула библиотекарша. – Ты нарушил две основные заповеди библиотеки!
Я вжался в стул, ожидая, что буду пригвожден к месту. Но взрыва не последовало.
– Это так на тебя не похоже, – сказала она. Голос ее чуть смягчился. – Тебе стоит побеседовать с главным воспитателем. Если человек разговаривает сам с собой, значит, его серьезно что-то беспокоит.
Я окинул взглядом библиотеку – все вокруг пялились на меня. Меня бросило в жар. Я почувствовал, что краснею.
– Со мной все в порядке, – пытался я отговориться.
– Если тебя что-то тревожит, то в этом нет ничего постыдного. – Библиотекарша уселась подле меня.
Все зашушукались. Мне хотелось провалиться сквозь землю.
– Меня ничто не беспокоит. Правда, – настаивал я, засовывая сандвич обратно в пакет.
– В любом случае хорошо бы тебе было пообщаться с воспитателем, – продолжала она. – Уверена, что тебе легко будет с мисс Тернбул. Я предупрежу ее, что ты к ней заскочишь.
Библиотекарша не собиралась сдаваться.
– Я не могу пойти к мисс Тернбул после уроков. Я участвую в олимпийском эстафетном беге, – сказал я. – Я не могу пропустить забег. От меня зависит команда!
– Хорошо. – Библиотекарша поднялась из-за стола. – Но ты мне кое-что должен пообещать.
«Еще бы, – подумал я. – Я вам пообещаю все, что угодно, чтобы вы только отстали. СЕЙ ЖЕ ЧАС».
Я кивнул.
– Я хочу, чтобы ты обратился ко мне, если тебя что-нибудь станет тревожить. Договорились? – Она похлопала меня по плечу.
Я снова кивнул, и она направилась к своему столу.
Я медленно обвел библиотеку глазами: я думал, все продолжают на меня пялиться.
Но никто на меня не смотрел.
Абсолютно все были заняты разговором. Со своими невидимыми друзьями. И все смеялись.
…Я прикрыл глаза от солнца. Оно слепило глаза, освещая поле ярким светом.
Небо казалось синим-синим.
В воздухе будто разлито тепло. Было хорошо, не слишком жарко.
Превосходный для бега день.
Я окинул взглядом трибуны. Они были заполнены ребятами из всех школ нашего города.
Все прибывавшие болельщики старались найти себе места. Но трибуны были битком набиты. Ребята кричали, толкались, смеялись, шутили. Все были словно наэлектризованы.
Моя команда собралась на краю поля. Я подбежал трусцой к своим.
– Эй, Сэмми! – приветствовала меня Роксанн, хлопнув пятерней. – Классный день для пробега! Уверена, что мы выиграем, я чувствую это! – И добавила: – Если только ты не испортишь.
– Нечего обо мне беспокоиться, Роксанн. Уж тебя я всегда могу обставить, – отбрил я ее.
Я сделал круг для разминки. Я бежал быстро и размеренно. Я был хорошо подготовлен и уверен в себе.
В эстафете должны были участвовать три человека из команды.
Начинал Джед. Джед – классный бегун. Он высокий и тощий и просто летит семимильными шагами.
Следующим бежал я и передавал эстафету Роксанн. Мы были самыми быстрыми бегунами во всей седьмой параллели.
Мы не могли проиграть.
Забег должен был вот-вот начаться. Я все время подпрыгивал, чтобы мышцы оставались разогретыми.
Кинув взгляд на трибуны, я увидел, что кое-кто из ребят указывает в мою сторону и хихикает.
– О не-ет! – простонал я. Я догадывался, что они обсуждали: моего друга-невидимку.
«После пробега ты сдержишь слово, которое дал себе утром, – сказал я себе, – и отплатишь Роксанн – чего бы это ни стоило».
Я весь напрягся.
«Расслабься. Расслабься», – убеждал я себя, наклоняясь вперед и растирая ноги.
– Ты готов, Сэмми? – Джед ударил пятерней. – Не подведи!
