1
— Арон, не мог бы ты идти немного потише? В этом темном, холодном лесу папа шел, осторожно петляя между деревьями.
— Постарайся не ступать как слон. Нам не нужно, чтобы они услышали, что мы идем.
Я действительно шагал, будто слон, тяжело ступая по хрупким, опавшим листьям, заставляя их хрустеть под ногами.
Я хотел, чтобы они слышали, что мы идем. Я хотел отпугнуть их.
Их. Оборотней.
Было уже близко к полуночи, а мы все протирались сквозь этот лес. Деревья были толстые и росли очень густо. Так что оборотням в нем жилось, надо думать, легко и привольно. И они могли броситься на нас прежде, чем мы бы их увидели. Прямо на шею. Броситься, глубоко вонзить зубы в горло и разорвать.
Я представил, как кровь хлещет из дыры в моей шее, и задрожал.
Там, дома, я не знал, верю ли в оборотней или нет. Но здесь, в темном лесу… Я начинал в них верить.
Почему я оказался в лесу, охотясь за оборотнями? Позвольте мне рассказать все по порядку.
Я — Арон Фрейдус, мне одиннадцать лет. У меня вьющиеся рыжие волосы, веснушки и светло-зеленые глаза. Я высокий и худой. Я хочу сказать — по-настоящему худой. Мама говорила, я так худ, что меня может унести даже легкий ветерок.
Мама умерла два года назад. Я жил с папой, который был всем хорош, если бы…
Мой папа был странным. На самом деле. Он не любил тех вещей, которые обычно любят делать отцы. Ну, сами знаете: весной ходить на бейсбол, летом поджаривать сосиски на пикниках, расчищать снег зимой.
Почему?
Потому что у меня, Арона Фрейдуса, папа — охотник за оборотнями.
Самая большая его мечта — поймать живого оборотня. Он не пропускал ни одного случая побродить по лесу вокруг города, высматривая оборотней.
Но до сих пор так ни одного и не встретил.
Мои друзья знали об этой странности моего папы, но никогда не подшучивали над ним. Боялись. Потому что папа высокий и сильный, а плечи у него пошире, чем у футболиста. К тому же он шериф нашего города.
Нет, мои друзья не подсмеивались над моим папой. Они потешались надо мной. Поэтому мне приходилось врать насчет того, как мы проводим школьные каникулы. Сейчас, например, я сказал всем, что мы едем во Флориду проведать бабушку.
Но мы не поехали во Флориду. А поехали в страну в самом центре Европы, о которой я никогда не слыхал. Братвия.
Отец не мог дождаться, чтобы отправиться туда поохотиться на оборотней.
Сначала я радовался предстоящей поездке, но теперь мне больше всего хотелось снова оказаться дома!
Папа думал, что Братвия набита оборотнями.
А я что думал?
Я думал: оборотни на самом деле существуют или это больная фантазия отца?
Теперь я близок к тому, чтобы узнать правду…
Ледяной ветер носился по темному лесу. Я остановился и прислушался к крикам зверей, которые доносил до нас ветер.
Жалобные стоны. Сердитое рычание. Отчаянные вопли. И завывание. Голодное завывание. Оно пугало меня больше всего.
Я поднял глаза к ночному небу, где светила полная луна. Она освещала верхушки деревьев призрачным жутким светом.
«Оборотни всегда выходят в полнолуние, — вспомнил я, — чтобы пожирать людей». Меня затрясло.
Я попытался вспомнить все, что читал об оборотнях. В некоторых романах люди превращались в оборотней, накидывая на себя волчью шкуру. Или выпив воды из следа, оставленного волком.
Что еще я знал?
О да, как же я мог забыть самое важное?
Оборотня можно снова превратить в человека, назвав его настоящее имя. Или постучав его трижды по лбу.
Вот так.
Это все, что я знал об оборотнях.
— Арон, не стой там, — прошептал папа. — Ты представляешь собой хорошую мишень. А ты должен быть охотником, а не мишенью.
— Ладно, ладно, папа, иду.
Я на цыпочках зашагал по опавшим листьям. Папа ускорил шаги, двигаясь быстро и умело, как зверь, почуявший запах своей жертвы.
— Папа, помедленнее, — попросил я с дрожью в голосе. — Здесь так темно. Я потеряюсь.
Но папа не слышал меня. Он шел все быстрее. Почти бежал.
— Папа, пожалуйста, потише, — умолял я, тоже переходя на бег.
«Почему он не хочет подождать меня?» — думал я, начиная задыхаться.
— Папа, подожди! Я не успеваю!
У меня болели бока. Я не видел, куда бегу. Вот я споткнулся о корень дерева. Оцарапал лицо о ствол. Почувствовал, как по лицу покатились капельки крови.
Я побежал быстрее. Но чем быстрее бежал я, тем быстрее продвигался папа.
— Папа! — закричал я. — Остановись! Папа остановился.
Он повернулся ко мне липом, и я завопил.
2Густая коричневая шерсть начала покрывать лицо отца. Я с ужасом смотрел, как его нос превращается в рыло. Он открыл рот, и я увидел острые клыки. Он стоял, широко расставив ноги и выпятив грудь. Потом закинул голову назад и завыл на луну.
Я попытался закричать. Попытался убежать. Но не мог даже пошевелиться. Просто стоял и в ужасе следил за страшным превращением.
Теперь отец уже весь был покрыт шерстью. Он опустился вниз, на четыре лапы, и свирепо уставился на меня черными мерцающими
глазами.
Из глубины его горла раздалось низкое, угрожающее рычание.
— Это сон, — прошептал я. — Пожалуйста, пусть это будет только сон, — бормотал я, переворачиваясь в своей кровати. — Только сон…
Да, это был всего лишь сон!
Еще в полусне, я отвел волосы со лба. Они были влажными от пота. Я перевернул подушку и ощутил щекой ее прохладу.
— Только сон… — пробормотал я.
Облегченно вздохнув, я закрыл глаза и снова заснул.
И тут — новое сновидение.
Теперь я лежал на раскладушке в палатке, а дождь барабанил по ее крыше. Я закрыл уши, чтобы не слышать шума дождя. И я перестал его слышать. Но тут до меня долетел другой звук.
Царапанье. Кто-то царапался о палатку, стараясь пробраться в нее!
Я затаил дыхание и прислушался. Царапанье стало громче и отчетливее.
Я вскочил с кровати.
Да нет, не со своей кровати, не с той, что стоит в моей спальне. Я ведь лежу на раскладушке. В палатке, вспомнил я. В палатке посередине леса. И было это вовсе не сновидение!
