Рыцари и слуги расступились, пропуская вперед шагавшую по двору женщину. В розовом с серебряной вышивкой платье, с черными как ночь волосами, она была поразительно хороша собой. На совершенном овале ее лица горели глаза, мерцая, как капли росы в лучах солнца. Ее рот горел, как драгоценный камень, окрашенный ягодным соком. Она стала еще красивее, чем он ее помнил. Ее молодое тело слегка налилось зрелостью, а утонченные черты лица приобрели изысканную завершенность. Три года назад он занимался любовью с девушкой. Теперь он видел перед собой женщину.
Ее черты не выдавали никаких эмоций, словно лицо было высечено из мрамора. Она подошла совсем близко. Он должен ей что-то сказать. Но омерзительная слабость сковала его члены, и он оказался не в силах произнести ни слова.
Когда их разделяло всего несколько футов, она остановилась и едва заметно поклонилась. Ее движение было столь незначительным, что тяжелая волна ее распущенных волос, перехваченных на лбу серебряным обручем с рубиновыми камнями, даже не рассыпалась.
— Милорд, — промолвила дама и выпрямилась.
От нее шел еле уловимый запах духов. Его окутало облако аромата и защекотало ноздри. Дневная жара и женщина, редкостные смятые цветы, замысловатые пряности, дикие травы. Он чувствовал, как под воздействием дикой мешанины начинает плавиться как воск, в то время как у него в штанах все затвердело и вздыбилось.
— Леди Николь… — Его голос прозвучал хрипло и натянуто. Слава Богу, он не прокаркал юношеским фальцетом, чего боялся больше всего на свете.
Напряженность между ними повисла звенящей тишиной. Они стояли под перекрестным обстрелом множества глаз. Во дворе сейчас собрались все: его солдаты, рыцари гарнизона, слуги и оруженосцы, поварята, мальчики на побегушках и пажи, включая остальных малозначительных обитателей замка.
Господи, хорошо, что никто из них не подозревает, как паршиво он себя чувствует! В противном случае ему не видать их уважения как собственных ушей. Они не должны не то что видеть, но даже догадываться, что она с ним делает. В одно мгновение женщина его сердца снова превратила его в неловкого, сохнущего от любви мальчишку, готового целовать подол ее платья и молить о чести стать ее защитником.
Судорожно вздохнув, он взял себя в руки и громким, командным голосом, заставившим вибрировать балки крепости, произнес:
— По праву завоевателя я претендую на замок Вэлмар и все прилежащие земли. Еще я требую, чтобы вы, леди Николь, стали моей женой.
Глава 4
— Милорд… — Она снова сделала легкий поклон. — Если вам угодно помыться с дороги, я приказала приготовить для вас купальню. Томас проводит вас туда. — Она кивнула в сторону золотоволосого юного пажа. — После того как вы освежитесь, мы устроим в честь вашего прибытия в Вэлмар праздничный пир.
Фокс повернулся к пажу и некоторое время смотрел на него не мигая. Он чувствовал себя ошеломленным. Ее ответ на его заявление, показался ему более чем странным. Он только что сказал ей, что намерен взять ее в жены, связать с ней жизнь, разделить ложе, стать отцом ее детей, а она холодно предложила ему смыть с себя дорожную пыль и пот.
Ее предложение уязвило его и немного разозлило. Как могла она оставаться столь безучастной? Он решил, что женщина, по-видимому, еще находилась в состоянии шока. Менее чем за два дня ее жизнь изменилась радикальным образом. Возможно, она до сих пор не верит, что судьба ей наконец улыбнулась и избавила от жестокого Мортимера. И теперь ей предстоит выйти замуж за другого мужчину, человека, которого она практически не знает. Такое обстоятельство, должно быть, напрочь лишило ее присутствия духа, но благородное происхождение не позволяло ей выдать истинные чувства, вероятно, поэтому она и отделалась формальным жестом, предложив дорогому гостю с дороги освежиться.
Но традиция также требовала, чтобы хозяйка замка помогала гостю в подобной процедуре. Хотя, судя по всему, она таких намерений не имела и даже намеков на такое желание он у нее не заметил. Поведение Николь вызывало у него бурю протеста. Неужели она считала его недостойным своего внимания? Неужели он до сих пор был для нее жалким оруженосцем, человеком низшего сословия?
Стиснув зубы, он последовал за мальчиком, проводившим его в купальню. Несмотря на летнюю жару, в камине горел огонь, возле которого в ряд стояли ведра для воды. В центре комнаты возвышалась большая бадья с горячей водой. От нее поднимался пар, разносивший по воздуху густой аромат медовых трав, лавровишни и розмарина. Две хихикающие горничные держали наготове полотенца и тазик с мылом.
Николь поблизости не было. Но, возможно, ее отсутствие ровным счетом ничего не значит, сказал он себе. Может, Рей-нар прав — женщина занимается подготовкой к пиру.
Горничные при его появлении опустили купальные принадлежности на пол и поспешили ему навстречу, чтобы помочь снять доспехи и одежду. Но от них оказалось мало проку. Фоксу пришлось пригласить своего оруженосца, потому что его рост и вес доспехов не позволяли двум женщинам справиться с ними. Девушки оказались более проворными и опытными в вопросе раздевания. Их мягкие ручки двигались по его телу с обольстительной сноровкой. По их игривому настроению стало ясно, что плутовки готовы оказать ему и другие услуги, помимо мытья.
Его такое обстоятельство испугало. Зачем Николь прислала ему девок, если знала, что сегодняшнюю ночь он намерен провести с ней? Конечно, она могла не догадываться, что ее горничные поведут себя столь вызывающе. В конце концов, она благородная дама и, возможно, от подобных вещей себя ограждала.
Он влез в бадью и испустил удовлетворенный вздох, когда тело под воздействием горячей благоухающей воды расслабилось. Какое блаженство! За всю жизнь ему довелось всего несколько раз принимать ванну в настоящих купальнях. Обычно он обходился холодной водой из деревенского колодца или купанием в реке или ручье.
Тепло успокаивало и одновременно дразнило. Приятное благовоние трав напоминало ему о Николь и ее чарующем аромате, который он вдохнул, едва переступил порог ее комнаты. Но даже такая многообещающая увертюра, исходивший от нее провоцирующий запах» не смогли подготовить его для женщины, ожидавшей его в постели. Она и все, что с ней было связано, превосходили его самые смелые фантазии. Ее высокая и крепкая грудь, мягкая и нежная, как лепестки цветов, кожа пленили его сразу. Увидев ее нынче во дворе замка, он не мог не заметить, что она стала полнее. Своими совершенными формами она теперь напоминала ему пьянящее великолепие раскрывшихся бутонов роз. Талия у Николь оставалась тонкой, а живот плоским, как у девушки. Возможно, ее бедра слегка раздались, а ягодицы округлились, тем самым сделав ее в глазах Фокса еще более привлекательной. Он живо представлял, как ощутит их божественное тепло, когда стиснет женщину в агонии сладострастия.
— Смотри только не засни, никчемный сукин сын! Не забудь, что я тоже жду своей очереди, чтобы понежиться в ванне. Мне бы не хотелось, чтобы вода окончательно остыла!
Фокс вздрогнул и открыл глаза. Возле бадьи стоял Рейнар. Его вечно румяное лицо сияло благодушной улыбкой.
