Эрши взглянул на три тысячи долларов на столе, сложил их ваккуратную пачку и протянул Мейсону. Адвокат отрицательно покачал головой. Ниговоря не слова, Эрши открыл ящик стола, бросил деньги обратно, задвинул ящики, сложив руки на груди, замер в полной неподвижности.
Некоторое время спустя тяжелые портьеры в дальнем углукомнаты раздвинулись, и коренастый широкогрудый мужчина, тяжело опираясь натрость и заметно прихрамывая, вошел в комнату. Лицо его было забинтовано, аглаза скрывались за темными очками. Забинтована была почти вся правая сторонаего лица и часть левой. Слева повязка была закреплена на чисто выбритой кожекусочком пластыря, однако было заметно, что под бинтом, там, где кончаласьвыбритая щека, росла иссиня-черная борода. Лицо под повязкой разглядеть былотрудно, но челюсть казалась довольно тяжелой, над низким лбом виднелись черные,коротко стриженные волосы.
– Мистер Бенджамин Эддикс, – представил вошедшего Эрши.
– Здравствуйте, – кивнул гостям Эддикс. – Прошу прощения, яне вполне здоров.
В сопровождении Натана Фейллона он прохромал через всюкомнату и протянул руку.
– Мистер Перри Мейсон, – представил Эрши.
– Очень рад познакомиться, мистер Мейсон. Много слышал овас. Следил по газетным отчетам за несколькими вашими процессами.
– И мисс Стрит, секретарша мистера Мейсона, – продолжалЭрши.
– Добрый вечер, мисс Стрит. Очень рад вас видеть. Прошупрощения, я весь забинтован. Я, знаете ли, занимаюсь экспериментами сживотными, а это не всегда благоприятно отражается на здоровье. – Забинтованноелицо исказилось кривой ухмылкой. – Одна из этих проклятых горилл, – из-заповязки Эддикс говорил с трудом, – уцепилась за мой пиджак, когда я слишкомблизко подошел к ее клетке, и не успел я его скинуть, как она дернула меня заруку и потащила к решетке. Я рванулся назад и попытался освободиться, но онасхватила меня за ногу, да еще оцарапала и поставила несколько синяков. Черезнеделю я буду в полном порядке, но сейчас вид у меня, к сожалению, не очень презентабельный.
Эддикс выдвинул из-за стола стул и, страдальческипоморщившись, неловко уселся.
– Горилла, – пояснил Натан Фейллон, – пыталась схватитьмистера Эддикса за горло. Она запросто могла бы сломать ему шею.
– Перестаньте, – нетерпеливо перебил его Эддикс. – Вы всегдаторопитесь делать выводы, не имея достаточно данных, словно выжившая из умастаруха. Я не думаю, что горилла пыталась схватить меня за горло. Не могуутверждать наверняка, но, по-моему, она заинтересовалась моим галстуком. –Эддикс посмотрел на Мейсона и пояснил: – Это в характере горилл, они оченьлюбопытны. Они становятся сами не свои, если им хочется завладеть чем-нибудь,что привлекает их внимание, например, свободно болтающимся на человеке галстуком.Если вы подходите слишком близко, они могут дотянуться через прутья решетки исхватить вас за него. Конечно, если горилла окажется разъяренной илинапуганной, она становится очень опасным животным.
– Вы сознательно подвергаете себя такому риску? – спросилМейсон.
– Я провожу научное исследование, – ответил Эддикс. – Я хочувыяснить, насколько глубоко инстинкт убийства внедрен в сознание высшихприматов.
– Вероятно, – с иронией заметил Мейсон, – вы были недалекиот того, чтобы это выяснить.
– Я все это видел, – подтвердил Фейллон. – У меня нетабсолютно никаких сомнений, что она пыталась схватить тебя за горло, Бенни.
– Честно говоря, в тот момент мне действительно пришлосьтуго, – признал Эддикс. – Я на какое-то мгновение ошеломил ее, пнув ногой исхватившись за решетку. А тут подоспел Натан, закричал на нее и замахнулсядубинкой.
– Похоже, – сказал Мейсон, – что ваши эксперименты обреченына неудачу, так как вы не сможете ничего окончательно доказать, пока горилла насамом деле не убьет кого-нибудь.
Эддикс холодно посмотрел на адвоката и пожал плечами.
– Я думаю, мистер Мейсон, вы не совсем верно истолковалисуть моих экспериментов, и, честно говоря, не считаю нужным пускаться впространные разъяснения. Меня прежде всего интересует проблема гипнотизма.Некоторые этого не одобряют, но мне, будь я проклят, безразлично, что они тамговорят. Это мои гориллы. Я их купил, владею ими на законных основаниях и делаюс ними то, что захочу.
– Честно говоря, я сомневаюсь в этом, – заметил Мейсон.
– В чем вы сомневаетесь?
– Вы можете владеть гориллами по закону, – сказал адвокат, –но с моральной точки зрения, я думаю, человек не может быть хозяином живогосущества. Животное имеет право на полноценное существование в силу самого фактарождения.
– Вы адвокат, мистер Мейсон. Я владею ими на законныхоснованиях, и вы не можете с этим не согласиться.
– Я говорил о моральном аспекте проблемы, о моральнойсобственности.
– Дайте мне в физическое владение что-нибудь запертое вклетке за железной решеткой и дайте мне бумагу, что я это купил, и можетеоставить себе вашу моральную ответственность. А я, в полном соответствии сзаконом, буду распоряжаться своей собственностью.
– Вы хотели встретиться со мной по какому-то конкретномуделу? – спросил Мейсон.
– Хотел. Теперь не хочу.
– И что же заставило вас передумать?
– Вы сами. Вам предложили три тысячи долларов за дневники.Вы отказались. Прекрасно. Вы выбрали свой путь, мы принимаем правила игры.Предложение аннулируется. Цена возвращается к пяти долларам. Вам это понятно?
– Конечно. Деньги остаются у вас, а дневники Элен Кадмус – уменя.
– Попытаемся понять друг друга, мистер Мейсон. Вычрезвычайно ловкий адвокат. Я тоже могу постоять за себя. Если вы дадитежурналистам дневники и начнете раздувать историю с Элен, я просто-напросторастопчу вас.
Мейсон встал.
– Можете сколько угодно угрожать своим служащим, но не мне,– сказал он. – Я думаю, ваша угроза свидетельствует лишь о том, что вы боитесьсами. Пошли, Делла, нам здесь больше нечего делать.
Они вышли из комнаты в сопровождении трех мужчин. Ввестибюле Мейсон повернулся к секретарше.
– Не могла бы ты мне помочь, Делла?
– Что вы хотите сделать? – спросил Эддикс.
– Хочу взглянуть, что лежит в этой каменной вазе.
– Почему вы решили, что там что-то лежит?
– Узнал из дневников Элен Кадмус, – холодно улыбнулсяМейсон.
– Натан, Мортимер, снимите эту вазу с постамента, –распорядился Эддикс. – Переверните ее и покажите Мейсону, что там ничего нет.
