прекрасно, местами даже замечательно. А как мне обратно перевоплотиться?» – вопросительно уставилась я на хозяйку избушки.
«Все просто, представь себя снова человеком».
Я (или дракон? ну, пусть будет я-дракон!) закрыла глаза. Представила себя любимую: рыжие кудри до середины лопаток (снова отрастила); зеленые глаза (меняющие цвет в зависимости от настроения хозяйки: интересно, какие они сейчас?); родинка над губой с правой стороны (куда ж мне без нее!); лишних десять кило веса, стройные ножки (особо любимая мной часть собственного тела!); грудь (ладно, это просто представлю); рост метр шестьдесят три (уменьшаюсь с возрастом).
«Ну вот, представила и даже практически себя увидела, что теперь?» – отправила я телепатический запрос Агафье и удивленно раскрыла глаза, не услышав ответа. Поймала взгляд Хранительницы и поняла, что я уже не дракон, а вполне себе барышня с руками-ногами сорока с одним хвостиком лет. Осознав, рухнула рядом с Натахой на травку и попросила воды.
Пока Агафья ходила в избу, мы с Наткой молча смотрели друг другу в глаза, и понимали, что сказать нам нечего. Потому что в голове сумбур, в душе раздрай, и ждет нас впереди полный абзац. А точнее, неведомый Путь Змеи, который, по словам Агафьи, однозначно придется пройти, что бы вернуться домой. И выдавать Наташку замуж за здешнего принца или короля мне все больше и больше не хотелось. И даже ипостась дракона и все с ней связанное, не вызывали в душе никаких положительных откликов, кроме одного: вляпались мы конкретно с этой…радугой. И явно не в сказку.
Глава 6. Королевство Элтаннин. Верховная Жрица
Ледяная, слегка шершавая кожа рептилии неприятно обжигала кожу Жрицы. Тугие кольца огромной древней Змеи обвились вокруг лодыжек, коленей, дотянулись до талии. Едва слышно шурша чешуйками Ананта скользила по обнаженному телу своей Верховной Жрицы, раздвоенный язык прокладывал себе путь все выше и выше.
Эдассих цепенела от глубинного первобытного страха, мысли путались, сердце билось все тише. Райна закрыла глаза, чтобы не видеть, как омерзительная в своей ужасающей красоте морда божественной рептилии сделает свой последний виток и окажется прямо перед ней.
– С-с-с-мотри на меня, – прошипел в сознании жрицы голос богини. С-с-с-слуш-ша-ай…
Голова змеи, мерно раскачиваясь, замерла напротив закрытых глаз райны.
– С-с-с-мотри на меня, – раздвоенный язык быстро стрельнул по векам. Эдассих в ужасе распахнула ресницы.
Ананта пробуждалась, но видеть еще не могла и от того намного чаще ее острый язык касался всего, до чего мог дотянуться.
– Др-р-ра-акон… Где-е мой др-р-ра-акон? – то ли прошипела, то ли прорычала богиня, – Я ус-с-стала-а ж-жда-ать…
Жрица судорожно вздохнула, но ответить получилось только со второго раза.
– Ее ищут, она уже в нашем мире, божественная! – прохрипела придушенная райна.
– Лож-ж-ж-ш-шь… Лож-ж-ж-жь, ж-ж-жриц-ца-а – язык яростно обстрелял лицо побелевшей Эдассих.
Морда рептилии с закрытыми белесой пленкой глазами приблизилась вплотную, из раззявленной пасти послышалось яростное шипение и дохнуло обжигающим ядом ледяной вечности. Свет в глазах райны стал стремительно меркнуть, воздуха в полураздавленной груди не хватало, змеиные кольца все сильнее сжимались вокруг обнаженного тела умирающей Верховной Жрицы.
Последний обжигающий гортань вздох. Бессильная (в своей бессмысленности) последняя попытка вырваться из захвата Ананты, и райна обмякла в объятиях божественной праматери.
Эдассих проснулась от крика, застрявшего в легких. Сон был таким реалистичным, что королева боялась прикоснуться к телу руками, чтобы не наткнуться на ледяные змеиные кольца. Восстановив дыхание, райна откинула покрывало, спустила ноги с постели и обнаружила, что ночная сорочка отсутствует, хотя спать после посещения Храма Ананты она точно укладывалась в атласной рубашке цвета заката.
Райна вздрогнула, щелкнула пальцами, зажегся верхний свет. Подошла к зеркалу убедиться в реальности происходящего. На теле, там, где божественные кольца сжимали Жрицу во сне, остались багровые синяки. Над левой грудью королева обнаружила темно-красную чешуйку.
Судорожно стряхнув доказательство божественного присутствия, райна схватила кувшин с водой и, не увидев остекленевшим от ужаса взглядом, бокала, начала жадно пить прямо из горлышка. Вода стекала по подбородку на грудь, но Эдассих не чувствовала ни вкуса, ни прохлады бегущей по телу жидкости. Горло отказывалось глотать, а легкие вдыхать воздух, память услужливо подсовывала картину смерти королевы в объятиях богини.
Отшвырнув кувшин и рухнув на колени перед зеркалом, королева зажмурилась и хрипло закашлялась, сжимая руками почерневшую от божественной ласки шею. Отдышавшись, Эдассих раскрыла глаза, чтобы через секунду испуганно закрыть себе рот руками, не давая крику вырваться наружу.
Из темноты зеркала в лицо королеве в прощальном поцелуе стремительно метнулась змеиная голова, прокладывая себе путь острым раздвоенным языком. На безмятежной глади зеркала умирали огненно-кровавые буквы «НАЙДИ».
Едва придя в себя, Эдассих вызвала давера и велела прислать к ней главу тайного сыска. Слэтч служил ей верой и правдой вот уже двадцать с лишним лет. Высокий, поджарый, исполнительный и умный, молчаливый и преданный словно пес, кем он, собственно и являлся.
Его вторая ипостась – ищейка Крови – ни давала ни шанса тому, кого желала найти и наказать райна. Последние годы он искал Хранителей Крови: молодых и старых, с зачатками дара и едва проснувшимся талантом. Любое препятствие на пути к заветной цели Эдассих уничтожала методично и целенаправленно.
Молча выслушав королеву, Слэтч склонил голову, принимая задание, и исчез так же бесшумно и незаметно, как всегда появлялся.
Впервые за остаток ночи Эдассих выдохнула зажатый страхом ночного кошмара воздух из самой глубины груди. Спина ее выпрямилась, осанка снова стала королевской, остатки первобытного страха ушли глубоко в подсознание, и райна уверилась, что у нее все получится. Главное, все сделать согласно ее плану и не злить божество.
То, что Ананта совсем скоро пробудится окончательно, и без Золотого Дракона ее некому будет остановить, королеву совершенно не волновало. Что значат хаос, смерти и горе свободного народца, когда велика вероятность вытащить отравленную занозу из сердца и единственным взмахом кинжала вернуть себе радость и смысл жизни?
Ведь можно и обмануть божество, проведя сначала обряд крови для короля, а затем принести в жертву Золотого Дракона. А получив желаемое от матери-змеи, отдать Ананту в руки мужа, который станет полноценным наследником рода Арракис, пройдя сквозь Радугу. Так одним выстрелом арбалета она убьет сразу двух чирков. А Гримиум… Гримиум поймет и простит. Он не меньше нее мечтает о ребенке.
Так, постепенно успокаиваясь и улыбаясь своим мечтам, Эдассих встретила рассвет, стоя возле окна и вглядываясь в небо. За секунду до того, как первый луч дневного светила скользнул из-за горизонта, райне показалось, что она увидела, как стремительно в ночь уносится стая ищеек во главе со Слэтчем.
Королева удовлетворенно вздохнула, отошла от окна, мельком глянула в зеркало, удовлетворенно замечая, как исчезают божественные поцелуи с ее тела. Скинула на пол халат, улеглась в кровать, довольно смежила глаза и провалилась в сон без сновидений.
…Свора ищеек неслась по короткой дороге, минуя тракты и широкие тропы. Сокращая путь сквозь непроходимый лес, приближаясь к цели. Кровь Золотого Дракона, однажды попробованная Слэтчем на вкус и запах, вела его, словно Этамин, ярчайшая звезда в созвездии Дракона.
Глава 7. Полет «Алисы», или «Марфа Васильевна я!»
Уходили мы от гостеприимной хозяйки ночью и второпях. Агафья разбудила нас среди ночи, тронув за плечо и велев молчать. Ничего не понимая спросонья, мы испуганно подорвались с кроватей и, повинуясь жестам хозяйки, молча начали одеваться.
К моменту нашего странного «побега» мы уже разжились у Агафьи удобной не девчачьей одеждой: свободными мягкими штанами, удобными сапожками (из чего они были сделаны, не знаю, но на ноге сидели комфортно, не промокали, не натирали и на первый взгляд сносу им не предвиделось), вышитыми рубахами с широкими поясами, курточками из тонкой выделанной кожи. Ночью грело, днем было свободно и не жарко (особенно, если куртку снять).
В избе горели только ночные светляки, верхний свет Агафья не зажигала. В холщовые мешки засовывалось все подряд: одежда, в которой прибыли, (включая мелочёвку, обнаруженную в карманах при попадании
