Снежана Масалыкина
Шагнув за радугу
Пролог
Дети богини Дану не спят
В люльках своих золотых,
Жмурятся и смеются,
Не закрывают глаз.
Ибо северный ветер умчит
Их за собою в час,
Когда стервятник в ущелье слетает
С вершин крутых.
Я целую дитя свое,
Что с плачем жмется ко мне,
И слышу узких могил
Вкрадчиво-тихий зов.
Ветра бездомного крик
Над перекатом валов,
Ветра бездомного дрожь
В закатном огне.
Ветра бездомного стук
В створы небесных врат
И адских врат, и гонимых духов
Жалобы, визг и вой.
О, сердце, пронзенное ветром,
Их неукротимый рой,
Роднее тебе Мадонны святой,
Мерцания ее лампад.
Ее лампад.
Дети богини Дану не спят
В люльках своих золотых,
Жмурятся и смеются,
Не закрывают глаз.
Ибо северный ветер умчит
Их за собою в час,
Когда стервятник в ущелье слетает
С вершин крутых.
гр. «Мельница», «Неукротимое пламя»
Мгла – она не тёмная и не светлая, не добрая и не злая. Она – Пустота, в которой рождаются сны и иллюзия. И только сила мысли порождает действие, а вера – зажигает огонь души.
Последний Хранитель крови драконов окинул цепким взглядом спальню, проверяя, всё ли готово к родам. Люлька, теплые пеленки, за ширмой – инструменты и кадка воды, под которой горел зачарованный огонь, чтобы поддерживать нужную температуру. Королевские врачи ожидали за дверью, в любую секунду готовые приступить к своим обязанностям. Но Хранитель знал – Колхис не позовёт на помощь никого, покуда не завершит обряд, ради которого они и затеяли эту авантюру на грани фола. И ради которого «убили» его самого, осознав, что убийца не остановится, и третья попытка может оказаться последней и самой удачной.
Сердце больно кольнуло в груди: уйти за грань, оставив новорожденное дитя здесь, в мире, где драконов уже не осталось, а потому некому будет пробудить магию рода, когда придет время. Но оставить первый мир совсем без золотой крови нельзя: истонченные кровавыми жертвами нити мироздания без подпитки иссохнут, а к чему это приведёт известно Хранителям и золотым драконам. Мгла пробудится. Круг замкнётся. И всё начнется сначала.
«Может, и к лучшему, если богиня порождений проснётся и накажет своих избалованных бессмертием первенцев», – ядовитая мысль в который раз ужалила душу.
Убить ту, которую любишь больше собственной жизни, чтобы спасти от смерти более страшной. Оставить в неизвестности ту, которую не увидишь и не вспомнишь никогда – к этому его не готовили. Не было необходимости в такой жертве. До этого времени.
Мужчина тихо вздохнул, захлебываясь воздухом, но стараясь не разбудить спящую на кровати женщину. Её золотисто-русые косы рассыпались по подушке, создавая вокруг ореол света, заставляя сердце замереть в груди, чтобы вновь забиться с новой силой, глухо и с перебоями.
– Ар-Алыш, ты здесь? – женщина приподнялась на локтях, тревожно вглядываясь в полумрак комнаты. – Пора, люби-и-мый… – судорожный вдох сорвался с губ, но роженица тут же закусила губу, чтобы ни один звук не вырвался наружу, не потревожил врачей.
– Колхис… – мужчина стремительно подошел к кровати и взял женскую руку, сжатую в кулак, в свои ладони. – Колхис… – но возлюбленная не отозвалась, вглядываясь в темноту.
– Дженах, ты готова? – роженица, тяжело дыша, окликнула тень, неподвижно замершую в дальнем углу комнаты.
– Да, вилда, – фигура склонила голову и вновь замерла.
– Люби её всем сердцем… – прошептала женщина и выгнулась дугой, вспарывая когтями простыни и матрас от боли, пронзившей тело.
Золотой огонь вспыхнул, но Хранитель торопливым взмахом руки приглушил его сияние, принимая на руки новорожденную малышку и накидывая на неё покров молчания.
– Уноси, Дженах, – голос женщины дрогнул, когда она поцелуем запечатывала магию обряда сокрытия. – Я знаю, ты будешь ей хорошей матерью…
Молчаливая фигура бережно приняла драгоценный сверток и исчезла в портале. Хранитель легонько хлопнул в ладоши, стирая магию пути.
– Пора, любимый, – женский голос окреп и наполнился силой. – Я буду ждать тебя за гранью, Ар-Алыш, – улыбаясь, выдохнула Колхис, и раскинула руки.
– Ко-ол-хис, – тоскливый вой сорвался с мужских уст и обсидиановый кинжал вонзился в солнечное сплетение женщины.
Колхис, судорожно вздохнув, захлебнулась агонией и впала в кому. Хранитель вытащил орудие смерти из тела возлюбленной, в последний раз прикоснулся к губам жены и покинул спальню, чтобы умереть в другом месте.
Спустя сутки после рождения принцессы и её загадочного исчезновения из королевской опочивальни, Альфа Драконов умерла.
Глава 1. Верхом на радуге, или Каждый Охотник Желает Знать, Где Сидит Фазан
“Всякое явление на Земле есть Символ, и всякий Символ есть открытые врата, через которые Душа, если она к этому стремится, может проникнуть в недра мира, где Ты и Я, день и ночь становятся едины”.
Герман Гессе "Ирис"
С чего же начать рассказ о собственных приключениях? С того ли, что подружка переехала в Краснодар, и я стала чаще выбираться из своего уютного, но такого маленького и провинциального городка в так называемую столицу Кубани?
Или с того, что после авиашоу три практически свободные (в тот день и час) взрослые барышни решили: домой еще рано, дождь не помеха и не прокатиться ли им в Джубгу туда и обратно?
Как известно, для бешеной собаки семь верст не крюк, и девицы, заехав по пути в супермаркет, прихватив вино, сыр, штопор и энергетик водителю Маше, рванули по трассе в закат.
* * *
Наташкина подруга Маша оказалась своей в доску девчонкой и спустя час после ухода с авиа-шоу мы уже мчали по шоссе в сторону Черного моря. Просто потому, что в Краснодаре начинался дождь, нам было весело, свобода ударила в голову и взбудоражила кровь.
Джубга так Джубга, решили мы и помчались навстречу приключениям.
Мы летели по дороге, запивая песни под магнитолу красным вином. Скидывая селфи и пролетавшие за окном виды в инстаграм. Нам было весело, словно девчонкам-первокурсницам, впервые севшим за руль собственного авто и отправившимся на море самостоятельно, без опеки родителей.
В общем и целом, мой отпуск в кои-то веки начинался прекрасно. Я бы даже сказала, сказочно. В душе бушевала радость жизни, дорогу к которой я чуть не позабыла в кутерьме повседневных дел. И нас не волновали такие мелочи, как отсутствие купальников и перспектива всего лишь помочить ножки в Черном море перед тем, как вернутся обратно во взрослую, до безобразия размеренную обыденность.
Дорога была знакомой, но, тем не менее, замечательно-сказочной. И вот, наконец, мы летим по «серпантину» (Машка очень хорошо водит!). Слева – горы, справа – Черное море, под колесами – узкая дорога. И ура – вечернему морю, пляжу и едва начинающемуся закату.
Приземлились на нагретый песок, разлили по стаканчикам сухое вино и с наслаждением пригубили (мы с Наташкой красненькое, а Машуля – энергетик). Потом прогулялись к воде, помочили ноги. Селфи, восторг, праздношатающаяся публика и веранды бесконечных кабаков удержали нас от купания в неглиже, но не испортили настроение.
Бесконечные девчачьи разговоры стихли от шороха накатывающих волн, и мы увидели чудо. Радугу, по крутой дуге спускающуюся в море прямо из середины неба, словно мостик в другой мир. В вечную сказку, в детство с его волшебством и верой в чудеса.
Я видела ее так близко, что сразу нарисовала картинку: как мы подходим к краешку обрыва и ступаем на разноцветную дорожку, уводящую в сказку. Я представляла, какие нас там ждут приключения и как Наташка, наконец, выйдет замуж не за принца, но за короля.
Мудрость, помноженная на возраст, уверяет: принцы в основном малолетки. А если не малолетки, то это принц Чарльз. Но он давно, благополучно и даже второй раз женат, да и староват. А вот король – самое то для девушек в полном расцвете сил, которые уже давно знают, чего хотят от жизни и мужчин. Но иногда,
