конечно! — согласился хозяин квартиры, окрыленный первым успехом.
Благополучно выиграв в нескольких заходах, очкастый успокоился, почувствовав фарт, разомлел и предложил выпить еще по паре бокалов шампанского. Маза только этого и ждал. Теперь ставки возросли. Поскольку игра на деньги, особенно большие, — стрессовая ситуация с выбросом адреналина, на которую человек реагирует типично, — Никита по суетливым жестам вспотевшего Гарика, мимике и возбужденному голосу моментально догадался, что на этот раз новичку Василевичу катит крупная масть. И при очередной раздаче Федоров помог Мазовецкому, незаметно передавая карты, и очень быстро, за каких-то полчаса при ставке в банке 100 рублей, Маза выиграл у Василевича 4 300, а у Данилы — 1 200 рублей.
И ту и другую кабалу он посчитал реальной, и так называемую помощь в одни руки списывать со счетов не собирался, поскольку это было не в его правилах.
— Финита, Гарик, за тобой кабала — 4 тысячи 300 рублей.
Отдашь через неделю, и мне, надеюсь, не понадобится тебя разыскивать. Принесешь сам. Шампанского?
— Мне хватит, спасибо… — Гарик с запотевшими стеклами очков опустошенно сел на диван и закрыл глаза.
Маза налил бокал прозрачного искристого шампанского, победно выпил залпом.
— Не провожай нас, мы сами… пока… не скучай…
На лестничной площадке Данила набросился на Мазовецкого с вопросом:
— Никита, объясни, почему и я в кабалу попал? Я же тебе помог играть в одни руки, при чем здесь 1 200 рублей, почему должен их отдавать? С какой стати?
— Данила, старина, это же карточный долг, а долг платежом красен. И нет разницы в одни руки, в две или четыре. Ты мне должен 1 200 рублей, и срок — неделя! Дело сделано, гуд бай!
У моментально отрезвевшего Федорова зачесались кулаки, кровь прилила к лицу. Работу он бросил, выигрыша нет, как отдавать 1 200 рублей, не представляет, а наглого шулера в шикарном костюме уже и след простыл.
Пошатываясь, Данила добрел до дома и упал на диван, уткнувшись в толстую пуховую подушку.
Несколько дней он молча лежал в постели, тупо уставившись в потолок, размышляя, что делать дальше. В итоге решил помириться с Мариной, не потому, что понадобилось поделиться наболевшим, просто с любимым человеком как-то легче пережить трудности.
Как раньше, с цветами, встретил ее после работы, обнял, сказав: «Прости», но трещина сама собой не срослась, поскольку в мыслях Данила по-прежнему витал вокруг проигранных денег. Марина была уверена, что с ним произошло что-то ужасное, тянуть же из него информацию боялась из-за нежелания натолкнуться на грубость. И все же ей очень хотелось помочь Даниле, который, как полагала, запутался по глупости и доверчивости. Как это сделать, если ничего не рассказывает, не понимала, только прижималась поближе и гладила крепкую мужскую руку.
12
В назначенный Мазой день расплаты Василевич не появился, после угроз по телефону катранщик начал действовать жестче. Дверь открыла девушка в коротком банном халате:
— Вам кого?
— Это как получится, — Маза грубо оттолкнул девушку и прошел в комнату.
На диване у бордового настенного ковра лежал пьяный полураздетый Василевич, окруженный окурками, пеплом и пустыми бутылками из-под дешевой водки. Маза тряхнул пару раз должника, но быстро понял всю бесполезность затеи, поскольку Гарик пребывал в абсолютно неадекватном состоянии.
— Давно он так?
— Пятый день уже. Не знаю, что с ним делать.
— А ты кто?
— Люба.
— Так, Люба, тащим его в ванную.
— Зачем?
— Там узнаешь, давай, помогай!
Вдвоем они затащили Гарика в ванную, Маза перегнул грузное тело через бортик, включил холодную воду и направил ледяную струю на голову. Сначала тот замычал, потом вскрикнул и через несколько минут понемногу стал приходить в себя.
— Что ты делаешь?
— Привожу в чувство.
— Ой, не надо, холодно же!
— А я думал, приятно. Решил спрятаться от меня в астрале? Не выйдет! Я просил тебя вовремя принести деньги? Где они? Почему должен за тобой бегать?
— Отдам, Никита, честное слово, у меня нет сейчас таких денег! — спьяну лепетал Гарик.
— То, что ты — фуфлыжник, я уже понял. А с фуфлыжником надо поступать соответствующим образом!
— Дай выпить! — завопил должник.
— Теперь только воду!
Маза взял стул, усадил на него Гарика, дал попить и начал привязывать заранее приготовленными веревками.
— Что ты делаешь?
— Скоро узнаешь… Люба твоя девушка?
— Нет, сестра…
— Тем лучше…
Маза отыскал глазами простынь, оторвал кусок тряпки и заткнул Гарику рот, чтобы не орал. Быстро подошел к Любе, задрал ее короткий халат, приспустив белье.
— Что вы делаете? — вскрикнула Люба и оттолкнула непрошеного гостя, с ужасом глядя в глаза Гарику.
Но Маза словно зверь набросился на слабую добычу, одной рукой зажал девчонке рот, прижав и нагнув ее тело к столу, другой рукой расстегнул ширинку и пристроился к сестре на глазах у отрезвевшего братца. Люба пыталась кричать, но из-за закрытого рта слышно было только ее мучительное нытье. Сколько продолжалось изнасилование младшей сестры, Гарик не понял, от ужаса у него потекли слезы.
Когда все закончилось, девочка с воплями закрылась в ванной, а Маза вытащил кляп изо рта должника.
— Надеюсь, ты понял, кабалу надо отдавать вовремя. Заявишь в милицию — найду и голову отрежу. И не только тебе. Будешь пить, а не деньги искать, накажу, и не так, как сегодня. Срок — неделя. Не отдашь — станет только хуже. Всю жизнь на меня горбатиться будешь, как ишак!
Маза хлопнул дверью, а привязанный Гарик принялся ерзать на стуле, то поднимая руки вверх, то опуская, чтобы как-то ослабить веревку. Наконец, натерев мозоли, он смог освободиться от веревочных оков. Встал со стула, размял затекшие конечности, но, услышав рев сестры в ванной, не долго думая, взобрался на стул, привязал веревку к люстре. Набросив петлю на шею, простился с глупой жизнью, закончившейся с таким позором, одной ногой выбил стул и повис. Через несколько секунд наверху что-то треснуло, затем еще раз. Старый крюк, на котором крепилась люстра, не выдержав веса самоубийцы, оборвался, и Гарик с грохотом рухнул вниз. На шум из ванны выскочила заплаканная Люба, обняла чудом оставшегося в живых брата, и они долго еще рыдали, пытаясь забыть весь тот ужас, который им довелось пережить за последний час.
13
Жестоко наказав одного фуфлыжника, Маза принялся за второго. Несколько дней в одно и то же время звонил по телефону Даниле и требовал рассчитаться по долгам.
— Никита, клянусь, я найду эти деньги, надо кое-что продать, только мне нужна отсрочка, — шептал в трубку Данила, чтобы никого не разбудить.
— Сколько?
— Дней пять, думаю.
— А если ты опять меня надуришь?
— Нет, я
