делали уроки, Степан принес два свертка. Лиза видела, как он вошел в калитку в своем хорошо сшитом голубом костюме, небрежно помахивая свертками. Он шел по дорожке мимо зазеленевших кустов сирени неторопливой, чуть ленивой походкой, элегантный, красивый и, как всегда, чисто выбритый.
— Вот вам, сестренки, — весело сказал Степан, поднимаясь на веранду и протягивая по свертку Лизе и Кате.
— Что это, Степа? — покраснела Катя.
— А ты разверни, разверни.
Лиза развернула сверток и тихонько взвизгнула.
— Поплин! Это же очень модно, Степа! Спасибо, милый! — Она повисла у него на шее и чмокнула в щеку. Потом она завертелась на веранде, набросив на плечо яркую материю, приговаривая: — Спасибо, милый! Спасибо, милый! Степа, ты просто прелесть! Катя, такое платье надо обязательно сшить с оборкой. Я видела такое платье на одной артистке. Степа, ты — прелесть!
— Погодите, это еще не все, — сказал Степан. — Берег я вам подарки к Первому мая, но да уж ладно, получайте сейчас.
Он ушел в свою комнату и вернулся на веранду с двумя коробками.
— Туфли! — ахнула Лиза.
Это действительно были туфли. Изящные, белые, с очень узкими носками, на маленьких каблуках.
Девочки завизжали на этот раз так громко и радостно, что из кухни высунула голову бабушка.
— Уж больно ты их балуешь, братец, — покачала бабушка головой, но, судя по ее улыбке, и она была довольна.
— Степа! — сказала Катя. — Но это же очень дорого стоит! Откуда у тебя столько денег?
— Премию от горторга получил, — сказал Степан рассеянно. — Мой магазин, сестренки, считается лучшим в городе: огромная прибыль за первый квартал. Вот мне в горторге и сказали: «Спасибо тебе, Степан Петрович, за хорошую работу!»
В тот же день бабушка отвезла девочек к портнихе. А накануне Первого мая сестры надели новые платья.
Первой от портнихи вернулась Лиза (Катя задержалась в школе, и у Лизы не хватило терпения дождаться ее).
Увидев входящую в калитку внучку, бабушка на веранде тихонько ахнула. Портниха явно перестаралась, сшив не в меру модное платье.
— Принцесса! — вскрикнула бабушка. — Чистая принцесса! Только уж больно взрослой ты кажешься в этом платье, Лизонька.
Несколько потрясенная своим нарядом, Лиза прошлась по двору, повертелась с поднятой рукой.
— Ты знаешь, бабунечка, на меня все на улице оглядываются! Я так рада! Так рада!
Она взбежала на крылечко и обняла бабушку.
— Ласточка ты моя ненаглядная! — забормотала бабушка. — Голубка моя нежная! Совсем на мать стала похожа… а?
— Ну что же ты плачешь, бабушка?!
— Да так… Глаза на мокром месте…
Лиза сияла.
— Бабушечка, а мама была очень красивая?
— Уж какая красивая! Вот бы посмотрела она сейчас на тебя! Вот бы сердечко ее забилось!
Вытирая глаза, бабушка ушла в дом, а Лиза долго кружилась по двору, придерживая пальцами юбку в оборках, и напевала: «Тра-ля-ля! Тра-ля-ля!»
Во двор вошел Петушков и, восхищенный, застыл у калитки.
— Вот это стиль! — негромко воскликнул он, тронув пальцем свои усики. — Пардон…
— Опять, Петушков, вы здесь ходите! — рассердилась Лиза.
— Пардон…
Она хотела сказать еще что-то, но, заметив, как он любуется ею, почему-то промолчала и покраснела.
— Что вы все «пардон» да «пардон»…
— От чувства! — на его лице блуждала глуповатая ухмылка. — У вас, Элиза, предельно роскошный наряд!
— Меня зовут Лиза, а не Элиза.
— Но ведь Элиза красивей! Я скажу знакомому художнику, чтобы он написал ваш портрет в этом платье… Скажите, сколько вам лет?
— Какое это имеет значение? — смутилась Лиза.
— Ну все-таки?
— Четыр… Почти пятнадцать. Я скоро в комсомол вступаю.
— В этом платье вам можно дать больше пятнадцати. Французы говорят: женщине столько лет, на сколько она выглядит. Во всяком случае, вечером вас пропустят в любой театр и в любой клуб.
— Не пропустят! — вздохнула Лиза. — В прошлом году в кино шла одна картина, и было написано: «Дети до шестнадцати лет не допускаются». Я хотела пройти, и меня не пустили.
— В прошлом году? Так это уже во мраке истории, Элиза! И вообще вас со мной пропустят куда угодно.
— С вами? — она покраснела еще больше. — Я никуда не собираюсь идти с вами.
— Но почему? — галантно ворковал Петушков. — Вы знаете, с какой молодежью я вас познакомлю? Манеры — шик! Танцуют, как боги! Между прочим, сегодня в одном местечке будет грандиозный бал…
Лиза посмотрела на Петушкова и вдруг подумала, что он совсем не такой уж противный, каким казался ей до сих пор.
— Я еще никогда не была на балах.
— Тем более, Элиза! — оживился он и сделал на дорожке какое-то сложное па. — Оркестр! Конфетти! Серпантин!
— Бабушка все равно не разрешит, качнула она головой.
— Вы достаточно взрослый человек, Элиза, чтобы решать такие вопросы самостоятельно.
— А можно с Катей и с Сашей Рыбиным?
На лице Петушкова заблуждала ухмылка.
— Саша — это ваш обоже?
— Обоже? Какая глупость! В общем… без Кати я не пойду.
— Как прикажете! — развел руками Петушков. — Я вас ожидаю в семь вечера на углу возле аптеки. И еще один вопрос… Мы больше никогда не ссоримся, Элиза? Соседи должны быть друзьями. Согласны?
Он протянул ей руку. После небольшого колебания Лиза ответила на его рукопожатие и сейчас же отдернула руку.
— Гуд бай! — щелкнул каблуками Петушков и исчез за кустами сирени.
С минуту Лиза стояла, растерянно глядя на свою руку, и вытерла ладонь носовым платком. Взгляд ее скользнул по дорожке и остановился на еже, который в эту минуту выскользнул из-под крылечка.
— Тра-ля-ля!.. — пропела Лиза. — Тра-ля-ля!.. Тимошка, как ты поживаешь? Иди-ка ко мне на руки! У, какой ты колючий! Ты мне ужасно надоел, Тимоша! Понимаешь, я уже взрослая! — шепнула она. — Взрос-ла-я! Я иду сегодня на бал! А ты, дурачок, думаешь, что я еще маленькая? Да? Ты мне больше не нужен, Тимоша! Я тебя подарю… в детский сад!
Стукнула калитка — во двор вошла Катя.
— Лиза! — всплеснула она руками.
— Правда, красиво, Котенька?
— Ой! Мне даже смотреть страшно! Неужели я тоже буду такая?
— Ну, конечно!.. — Лиза понизила голос. — Котенька, у меня есть такой секрет!
— Секрет? — удивилась Катя. — Какой секрет, Лиза?
— Мы идем сегодня с тобой на бал!
— На бал?! — в черных глазах Кати мелькнуло изумление.
— Тише… Я тебе потом все-все расскажу! — Она подхватила Катю и закружила ее по двору. — Тра-ля-ля! Тра-ля-ля!
Бабушка смотрела на них с веранды и ласково бормотала:
— Вот озорницы! Вот озорницы!..
…Этот предпраздничный день был полон неожиданностей. После обеда Степан привел двух парней, одетых в форму связистов. Они торопливо протянули по двору проволоку и установили в доме телефон.
