как незнакомую и заведомо недоброжелательную толпу.
— Теперь направо, — сказал он. Похоже, дискуссию о больничном можно было считать законченной, так что я молча направил машину в глубину старого спального микрорайона. Череда поворотов оказалась незнакомой — здесь абсент наврал по-крупному, — однако неярко освещённый двор, в котором Тим сказал «Приехали», весьма походил на приглючившийся. Хотя, может, он просто был типовым, и никакой мистики за сходством искать не стоило.
— Спасибо, что подвёз, — Тим отщелкнул ремень безопасности. — Увидимся завтра.
— На здоровье, — я заранее злился на себя за то, что собираюсь сказать. — Может, всё-таки подлечишься дома? Вася ведь не просто так больничкой пугал: он прошлой зимой на три недели стационара подвиг совершил.
— Посмотрю по завтрашнему состоянию, — Тим открыл пассажирскую дверь и выбрался наружу. — Спасибо, что беспокоишься. Пока.
В тусклом свете было сложно разобрать выражение его лица, но от неподдельной благодарности в голосе у меня радостно бубухнуло сердце.
— Пока, — к счастью, мне удалось сохранить обычный тон. Дверь мягко закрылась, только вместо того, чтобы поторапливаться по своим делам, я взглядом проводил Тима до самого подъезда. А потом зачем-то опустил стекло и, высунувшись наружу, запрокинул голову вверх, к крыше дома. Светились почти все окна, и легко было заметить, как к ним присоединилось окошко на четвёртом этаже. Тогда я наконец стронул машину с места — какую бы очередную глупость я не сделал, сделана она была правильно.
***
На следующее утро Тим позвонил, когда я перегонял «Патриота» с подземной стоянки к подъезду. Наш с Анной рабочий график в кои-то веки совпал, и я по-рыцарски предложил подкинуть её до студии.
— Всё, сидишь сегодня дома? — сразу высказал я догадку о причине звонка.
— Да, — судя по голосу, Тим даже по квартире мог передвигаться исключительно держась за стеночку. Какой там офис, в самом деле.
Я хотел спросить про врача, но Анна уже ждала меня на улице, поэтому пришлось закруглять разговор скомканным «Ладно, выздоравливай там».
— Постараюсь, — пусто ответил Тим. — Пока.
— Ага, пока, — Давая отбой, я лихо затормозил перед подъездом: — Карета подана, ваше прекраснейшество!
Анна мелодично рассмеялась и с кошачьим изяществом скользнула на заднее сиденье: — Трогай, ямщик!
— Взялся-таки за ум неутомимый труженик, — со сварливым одобрением резюмировал Вася моё объявление о временном изменении состава нашей команды. — Хотя, конечно, лучше бы вчера.
Я пожал плечами: лучше, хуже — история не признаёт сослагательного наклонения.
— Андрей, ты не знаешь, у него только температура, как при гриппе? — у Ольги плохо получилось замаскировать тревогу.
— Понятия не имею, — честно ответил я. — Хочешь, позвони и спроси.
Ольга поджала губы: — У меня номера нет.
— Запишешь? — предложил я без задней мысли, однако получил чопорный отказ: — Спасибо, не нужно.
Мы с Васей переглянулись — о, эти загадочные женщины! — и оба благоразумно воздержались от комментариев.
Отработав — а не отсидев на всяких дурацких совещаниях — восемь часов, я позвонил Анне, чтобы скоординировать планы на вечер. Увы и ах, съёмки шли полным ходом, и встретиться сегодня у нас не выходило. Таким образом, из развлечений мне остались шиномонтаж и диван, причём из-за противной погоды последнее не вызывало отторжения даже у моей деятельной натуры. Диван, пицца с винишком, ленивый интернет-сёрфинг — такие вечера тоже иногда нужны. Только, пожалуй, надо бы ещё кое-кому звякнуть, для успокоения совести.
— Привет ещё раз.
— Привет, — прошедший день не добавил в голос Тима ни йоты бодрости.
— Как самочувствие?
— Так себе.
Ну, хотя бы не стал рассказывать байки про «нормально».
— Врач приходил?
— Да.
— И что сказал?
— ОРЗ.
Что ж, это не грипп, это терпимо. За неделю само пройдёт, надо только чаи с малиной гонять и соблюдать постельный режим. Зато теперь понятно, почему Тим так немногословен: у него, скорее всего, адски болит горло.
— Ну, ладно, лечись, — И почему такие фразы всегда звучат вежливой пустышкой? — Пока.
— Пока.
Я дождался тишины разорванной с другой стороны связи. На душе было муторно, хотя все люди болеют, особенно простудой, а взрослый дееспособный человек даже с ОРЗ может сам о себе позаботиться. В следующий понедельник Тим вернётся в наши ряды, это как пить дать. Вот только мне было гораздо спокойнее, если бы Ольга всё-таки взяла его номер.
Я съездил в гараж за зимней резиной и по пути на шиномонтаж позвонил Даниле-мастеру — единственному автомеханику, которому мог доверить свой танк.
— Не, Андрюх, только завтра, — извиняющимся тоном сказал Даня. — Работы с этим днём жестянщика выше крыши, зашиваемся.
— Что, весь город ломанулся к вам резину менять?
— Походу, да. Звякнул бы вчера, я б тебе выкроил полчаса.
— Да занят я был, — я не скрывал разочарования. — Ладно, во сколько завтра подъезжать?
— Где-то в это же время, к половине седьмого.
— Договорились.
Итак, с полезным делом я оказался в пролёте. Оставалось купить с горя «Кватро Формаджи» и бутылку кьянти, найти на «Хабре»* потенциально холиварный пост и замутить в комментариях горячую дискуссию. С такими планами я и поехал в ближайший торговый центр с гипермаркетом и пиццерией.
Пиццу обещали приготовить за полчаса — как раз выбрать винцо и отстоять очередь на кассе. Я не собирался брать ничего сверх, но увидев сочное разноцветье фруктов на лотках сразу за входом в продуктовый, обречённо понял: мой разумный эгоизм вчистую проиграл совести. Результатом поражения стала тележка, набитая кульками с хурмой и цитрусами, баночками с липовым мёдом и малиновым вареньем, контейнерами с клюквой и брусникой — то есть всем тем, что у меня ассоциировалось с лечением простуды. Однако самое смешное, что при всём при этом я так и не купил кьянти.
На двери подъезда Тима оказался сломан магнитный замок. Я беспрепятственно поднялся на четвёртый этаж, обдумал вероятную планировку квартир и позвонил в ту, окно кухни которой, по моему разумению, должно было выходить во двор. За дверью зачирикал старый советский звонок, и я инстинктивно подобрался. Сейчас как выяснится, что я ломлюсь к чужим людям — то-то весело будет. Однако секунды капали, а реакции на чириканье всё не было. Тогда я для надёжности позвонил снова, и на этот раз мне наконец открыли.
— Андрей? — замотанный
