теперь не могу. Вынуждена пойти с ним наверх. И может… даже чуть-чуть этого хочу.
Только двери лифта закрываются, я облегченно выдыхаю. Ковалев улавливает каждое мое движение. Я для него как какая-то диковина. Пожалуй, я и правда странная. Не такая, как девушки в его окружении. Уж точно не такая, как она.
— Сколько тебе? — задает вопрос, пока мы едем наверх.
— А вы как думаете? — я держусь от мужчины как можно дальше.
— Раз ты обращаешься ко мне на «вы», то помладше меня.
— Это уж наверняка, — улыбаюсь я. — Двадцать мне, — говорю правду, и в этот же момент двери лифта открываются. — Ого… — выхожу из лифта в коридор. — Мне в первую секунду показалось, что я из лифта в номер сразу попала.
— В Питере есть отель, там именно так, — ведет меня в сторону нужного номера.
— Весь этаж один номер занимает?
— Да.
— М-м, — осматриваю стены, что все в абстрактных картинах.
— Потом тебе обязательно покажу такой номер, — коротко посмотрев на меня, он используют магнитную карту у двери.
До или после свадьбы, хочется спросить. Но не буду. Он же наверняка это не серьезно.
— Прошу, — предлагает войти первой.
Оказавшись в номере, я с трудом сдерживаюсь от восторга. Я и забыла, что такое вообще чем-то восхищаться. Все последние месяцы я была унылой и вялой. Удивляюсь, как при моей такой энергетике цветы не вянут в магазине.
Я снимаю туфли и ступаю на мягкий светлый ковер, направляюсь к панорамному окну. Отсюда хорошо видны лучшие места нашего города. Уже почти темно за окном, а в номере горит слабый свет. Атмосфера волнующая. Но мне не страшно. Я, может, и молода, но чувствую, что он не из тех мужчин, кто способен позволить себе что-то с женщиной против ее желания. Уверена, что смогу уйти, когда захочу. Но сейчас не время. Андреева точно не уйдет в ближайшие десять минут.
— Нравится?
— Очень. А вы не удивлены, я вижу. Или вы уже были здесь?
— Нет. Но я часто ночую в отелях.
— Правда? — изгибаю правую бровь. — Почему?
— Я так привык, — снимает пиджак и бросает его на серый диван, на который до этого я положила свой пиджак и сумку. Здесь тепло. — Ну а ты, далеко отсюда живешь? — интересуется, подходя ко мне, стоящей у окна.
— Недалеко от своего магазина.
— Кстати, откуда он у тебя? Семейный бизнес?
— Вроде того. Мамин. Она его мне отдала перед тем как… — много болтаю. — Она болела.
— Мне жаль, — с неподдельным сочувствием пониженным тоном произносит Ковалев. И у меня снова мурашки по коже. — А отец?
— Жив-здоров. Мы не общаемся. И тут не о чем сожалеть, — тяжело вздыхаю.
Поворачиваю голову в его сторону, когда что-то слышу. Это его телефон. С недовольством в лице он лезет в карман брюк. Хмурится.
— Извини, — отходит, но в другую комнату не идет.
Это она опять звонит? А если она сюда придет? Это будет пи… Плохо это будет.
Он слушает, что ему говорят, потом коротко оглядывается в мою сторону, после чего все-таки идет в другую комнату, и даже дверь свою прикрывает.
Не сдержавшись от любопытства, я иду подслушать, заранее придумав, куда ретируюсь, если он войдет через секунду.
— Скажи ей, что я занят, и чтобы уезжала, — слышу я его строгий тон. — Мне все равно, Слава. Чтобы было сделано. Все.
Ага. Значит, она с минуты на минуту уберется.
Я не дожидаюсь, когда зазвучат шаги. Возвращаюсь к окну, и тут дверь открывается.
— Семейные дела.
— Семейные?
— Да. Хочешь выпить?
— Нет, — отрицательно качаю головой. — Я не любитель, если честно.
— Я тоже. Но ты у меня в гостях. Поэтому я обязан был предложить.
— Спасибо. Я все равно ненадолго.
Ковалев кивает и становится ко мне ближе, в то время как я стою к нему боком. Сказать, что я волнуюсь — ничего не сказать.
— Когда ты опрокинула на меня тот горячий кофе…
— Я вас обожгла? — перебиваю его, повернув голову в его сторону.
— Немного. Так вот, это был самый позитивный момент за последнюю неделю. Я взбодрился за твой счет.
— Только не говорите, что хотите сказать мне спасибо за то, что я вас горячим кофе окатила.
— Спасибо.
— Не за что, — не сдерживаю улыбки. — Если честно, то столкновение с вами тоже было пусть и не позитивным, но точно бодрящим для меня, и не за последнюю неделю, а где-то за полгода. Так что… тоже спасибо.
Встреча с ним и правда, да и с Андреевой тоже, взбодрила меня. Я увидела перед собой цель. Я и сейчас ее вижу, но боюсь ее реализации.
— Ты еще не посмотрела другую комнату.
— Какую? Комнату с джакузи?
— И такая тут есть. Можешь воспользоваться.
— Нет, спасибо. Через пару минут я уже ухожу.
Так будет правильно. Я не могу оставаться здесь с ним. Каждая минута… каждая минута лишняя. Андреева, наверное, уже уехала. Пора.
— Надо вызвать такси, — хочу уйти к дивану, чтобы взять сумочку, но Ковалев останавливает меня за руку в районе локтя. Я не дергаюсь. Наоборот цепенею, глядя в его глаза. Сердце начинает колотиться как ненормальное, а дыхание к чертям сбивается, когда склоняясь, он подается ко мне и касается ладонью моей щеки, а еще через секунду накрывает мои губы своими.
Глаза сами собой закрываются. Все тело начинает вибрировать, а кончики пальцев покалывать. И как же кружится голова.
Он ведь и не предполагает, наверное, что я могу быть девственницей в свои двадцать лет. Но и такое бывает. На отсутствие серьезной личной жизни у меня есть причины. Была одна неприятная, даже жуткая история в преддверие моего восемнадцатилетия. Я почти отошла, но… кое-что все-таки осталось.
Отпустив мой локоть, он кладет ладонь мне на талию, как раз в тот район, где участок кожи ничем не прикрыт. Чертово платье. Я вздрагиваю, а Ковалев углубляет поцелуй, вырывая стон из моей груди.
Глава 10
Что же я делаю…
А противнее всего то, что мне нравится происходящее. Я даже не заметно для себя на носочках приподнялась, чтобы ему было сподручнее целовать меня.
Внезапно Ковалев отрывается от моих губ, смотрит мне в глаза и, осторожно убрав пальцами волосы с левой стороны моей шеи, впивается в нее губами, пропуская разряд по всему моему телу. Это отрезвляет разум, но не тело. Оно уже словно не мое. Мозг плавится.
Но я должна это остановить. Обязана.
— Нет… — заставляю себя вымолвить и давлю ладонями ему в грудь. — Не надо…
Он пытается удержать меня лишь секунду, не
