тех пор мало достижений, то выражающие бескрайную русскую тоску коротким словом из трех букв, то более оригинальные — народ-то у нас креативен — и которые коммунальщики, с завидной для решения других проблем ЖКХ скоростью, сплошняком закрашивали фирменным цветом современной России.
Обогнув этот забор, Юля подошла ко входу в ДК, увешенному разномастными, не гармонирующими между собой, вывесками и объявлениями. Множество небольших бизнесов арендовали здесь в настоящее время мелкие помещения. Например, там было ателье, магазин продуктов здорового питания, время от времени выставка-ярмарка шуб, меда и т. п. И, в том числе, помещение на третьем этаже занимал театр, поскольку арендовать даже то крошечное помещение, которое раньше было у них в центре города, сейчас стало уж совсем не по карману. Как уже было упомянуто, это был любительский театр, и все что собиралось с продажи билетов уходило на оплату аренды, а сами актеры (которые днем работали на обычных работах — учителями, бухгалтерами и т. п.) выполняли всю сопутствующую работу: шили себе костюмы, сами составляли и печатали афиши и программки спектаклей, дежурили в гардеробе и т. п. В спектаклях использовался минимум декораций. По большому счету, это все представляло собой скорее некий клуб или даже терапевтический кружок, поскольку именно там Юля смогла преодолеть свой страх публичных выступлений, который в школе буквально парализовывал ее, когда ее вызывали отвечать у доски…
В этот вечер играли спектакль «Доходное место» по Островскому. Многие театральные деятели современности открещиваются от этого автора как от сильно устаревшего, однако, руководитель студии указывал на удивительную живучесть центральной темы данной пьесы (написанной аж в 1856 году, еще до отмены крепостного права в России) — о том, как человека, обладающего принципами, желающего жить по честно зарабатываемым им средствам окружающий социум считает за дурака, жена пилит из-за недостатка денег, ибо она жаждет блистать в свете и быть не хуже сестры и т. д., и в конце концов он не выдерживает давления со всех сторон и соглашается быть как все, пойти просить у знатного и влиятельного дядюшки устроить его на денежную должность.
Юле главный герой казался несколько странным — ради чего создавать себе излишние трудности, жизнь и так достаточно трудна. Вот и Антон тоже когда сдавал на права — сдал аж с седьмого раза практический экзамен вождения по городу, поскольку принципиально не хотел «вносить дополнительный взнос» как это у них называется, а по сути это опосредованная взятка инспектору, и она не понимала его упорства.
После спектакля, общаясь с друзьями, Юля пришла в приподнятое настроение. Была там и Полина — одна из наиболее ярких участниц, а также прежняя любовь Антона. Они расстались еще до прихода Юли в студию, но в начале отношений Юля ужасно ревновала к Полине. Возможно потому, что и сама периодически возвращалась мысленно к тому периоду когда в ее жизни был простой и — как девушка поняла спустя некоторое время, надежный — соседский парень, который звал ее замуж и переехать вместе с ним в одну страну в Европе, где он работал уже несколько лет и приезжал в родной город летом в отпуск. Думалось Юле, что у всех примерно так это происходит, что все постоянно прогоняют в памяти какие-то значимые события прошлого и иногда сожалеют о сделанном выборе (мама тоже об этом рассказывала, что у нее было так много кандидатов на руку и сердце, и что выбор папы был не самым удачным вариантом), пока Антон не удивил ее тем, что объяснил что для него все прошлое в прошлом, и доставать его на ревизию нет никакого смысла, а следует сосредоточиться на настоящем и отчасти будущем.
По пути домой уже поздним вечером Юля размышляла о Времени. Подумала, что Антон, конечно, прав в таком своем отношении, а также вспомнила, как он ей рассказывал о том, что по работе познакомился с такими терминами как визионерство, форсайтинг и других подходах к моделированию желаемого будущего. Это было ей интересно, и она попыталась примерить такое видение на себя, свою семью… И вдруг очень пронзительная мысль пришла ей в голову, и она еле дождалась когда вернется домой и с порога выпалила открывшему ей дверь мужу:
— Антон, а какой образ будущего у нашей страны?
— То то и оно… — развел руками он.
3 — Воскресенье
Утро воскресенья не оправдало надежд насчет долгого сна, так как Майя по садиковской привычке встала очень рано. Иногда в этих случаях она может некоторое время поиграть во что-то сама. Но сегодня был не тот случай.
— Мама, папа, а когда будет завтрак? — раздался ее звонкий голос прямо над ухом спящей Юли.
— Доброе утро, малыш, давай чуть попозже, мы еще спим. Поиграешь пока сама немного в куколки, а? — с надеждой пробормотала сквозь сон Юля.
— Аа, хорошо. Ну пойду поиграю.
Через две минуты вернулась:
— Ну вы просто пока скажите, что будет. Мне для Феи и Котика надо знать, чтобы потом их угостить.
— Блинчики будут, блинчики. Только немного попозже, милая. Алиса же тоже еще спит?
— Ага. Люблю блинчики. Пойду скажу им.
Еще через минуту вернулась:
— Я им сказала, а они сказали, что про-ло-го-дались. Про-гло-глодались? Уф, голодные в общем. Мам, пап, смотрите, я бабочка, я лечу!
И со всего размаха двадцатикилограммовая бабочка приземлилась прямо на вытянутые под одеялом ноги Антона. Он ойкнул.
Юля подумала, что в их с Антоном детстве за подобное нещадно ругали, называли эгоистами, нелестно отзывались об умственных способностях, а в некоторых семьях вообще могли наказать физически. А сейчас и она и муж понимают, что любой нормальный ребенок так играет в этом возрасте и можно спокойно и ласково объяснить, что быть бабочкой это здорово, весело и полезно, только пусть лучше бабочка приземляется не на ноги папе, ведь ему больно, а вот сюда — на свободное место рядом. И еще отметила: «Мы — миллениалы — пожалуй, первое поколение в нашей стране, у которого появилась возможность остановить передачу из поколения в поколение травмирующих подходов к воспитанию на себе. Жаль только, что я далеко не все из них могу осознать, отследить за собой и исправить».
— Ну что, кто будет блинчики печь, а кто уборку делать? — осведомилась Юля у Антона.
— Ну давай я уборку… — без особого энтузиазма отозвался Антон, подбрасывая верещащую от радости Майю к потолку.
— А ты помнишь, что мы после обеда к Ире с Сашей едем в гости?
— Сегодня? Мм, я забыл. Слушай, мне еще сегодня по проекту пару часов
