Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
корочка с хрупостинкой, для того водочкой смочить…
— Давай уж с этой самой хрупостинкой твоей! Да и смотри, чтобы на блюде, непременно целиком.
Устин удалился, только завидев двух половых. Молодцы несли на вытянутых руках большие подносы, каждый величиной с колесо их экипажа. На них уже что-то дымилось в порционных сковородочках в окружении серебряных жбанчиков с икрой, золотобокой тыквы с бременем неженских солёных с хреном и смородиновым листом огурчиков и фарфоровых тарелочек, уложенных ломтиками провесной, нарезанной в толщину ассигнаций ветчины и ещё — сразу даже и не разберёшь — чем-то.
— Да осилим ли всё, Фёдор Иванович? — шутливо взмолился Верейский. — У нас ведь с вами желудки не малороссийских помещиков.
— А это ничего, Василий Михайлович. Мне и полюбоваться на родную пищу отрадно. Где не живот, там глаз порадуется. Не каждый день.
X
Когда нахлынувший разом от услышанного и увиденного приступ голода отступил под стремительным натиском закусок, беседа возобновилась. Теперь слово держал Верейский:
— Надо признать, всё действительно вкусно, — он указал на яства перед ними. — Хотя для меня всё это не имеет иной ценности, кроме гастрономической. Моих предков вынудили покинуть родину ещё при Иване III. Польский король и великий князь литовский Казимир IV обласкал беглецов. Как-никак — Рюриковичи! Ведь мой полный тёзка приходился внуком Дмитрию Донскому. На случай войны с Москвой такого валета в колоде претендентов на трон можно было удачно разыграть. Король наделил предка уделом в Смоленском воеводстве. То поместье до сих пор остаётся за Верейскими. В состав Российской империи земли вошли ещё при Алексее Михайловиче, но подлинно русскими они так и не стали. Смоленское дворянство лишь недавно перестало именовать себя шляхетством. Как и читать польские книги, и жён себе брать из Польши, а не из России. Сам же я большую часть зрелой жизни провёл в Европе. По крайней мере, с её кухней и нравами я знаком больше, чем с теми, что бытуют у дворян в русских губерниях.
Князь сделал знак половому, тот наполнил рюмки.
— Так что хочу поблагодарить вас, Фёдор Иванович, за столь наглядный и аппетитный урок русской культуры! Надеюсь, когда-нибудь смогу отплатить чем-то подобным.
— Почту за честь, Василий Михайлович.
Чоканье отозвалось тонким звоном богемского стекла. Это звук с вывертом — так отзываются в человеческих душах надежды, ведь наполнены рюмки были не только полугарным хлебным, но и ожиданиями, верой и мечтами.
Совещание в кадетском корпусе
I
Совещание агентов военной разведки Барклай де Толли изначально думал организовать в расположении одного из гвардейских полков. Казармы для них стали возводить в столице ещё при отце нынешнего императора — Павле Петровиче. До великого гвардейского переселения элитные части дислоцировались в слободах — деревянные избы в окружении огородов на весьма обширных территориях. В этих военизированных деревнях разве что пахарей было не встретить, да улицы различались по номерам и назывались то линиями, то ротами.
Теперь, после возведения на месте слобод казарм в два-три этажа, размещение гвардейцев оказалось довольно компактным. К тому же новые здания ничем не выделялись на фоне традиционной петербургской архитектуры и имели присущий стилю классицизма жёлтый цвет и белые колонны. Так что несведущий человек лишь по обилию мундиров вблизи этих зданий мог догадаться, что они какого-то особого, военного назначения.
Дислокация гвардейских частей включала в себя и жилые помещения для нижних чинов, и квартиры для офицерского корпуса. Здесь же были плац, офицерское собрание, баня, лазарет, склады различного назначения, мастерские и хозяйственные помещения, огороды и конюшни. И обязательно — церкви: в элитных полках они возводились большие, доступные и гражданским лицам, в частях попроще — внутри зданий.
Данная обособленность размещения гвардейцев отвечала режиму секретности предстоящей встречи.
II
Поначалу военный министр остановился на лейб-гвардии Семёновском полку. Обособленность его расположения казалась весьма удачной: здания примыкали к большому плацу, а фасадами выходили к Загородному проспекту, Рузовской и Звенигородской улицам, а с юга территория ограничивалась Обводным каналом. Но затеянная год назад реконструкция основных зданий 1790-х годов постройки внесла в жизнь по уставу все атрибуты большой стройки. Повсюду встречались то обстоятельные каменщики, то бойкие плотники, то ушлые подрядчики и нерасторопные возницы. Лишних глаз — не одна сотня, про каждую не назнаешься.
Неподалёку — вдоль Гороховой улицы, от Фонтанки у Семёновского моста до Загородного проспекта — квартировал лейб-гвардии Литовский полк. Однако воинская часть находилась в стадии формирования, с присущими этому процессу неурядицами. По схожим причинам отвергли и Лейб-Гренадёрский полк: удалённые от центра города казармы с выходом на берега Большой Невки и Карповки заселили ещё на этапе завершения строительства.
Даже лейб-гвардии Финляндский полк, имевший собственную территорию на Васильевском острове с 1808 года, забраковали. Причина — за три года уклад прежнего военизированного деревенства вновь заявил о себе. По соседству с новыми казарменными зданиями на улицах-ротах появились обычные частные дома, где любой мог снять жильё. В том числе и наполеоновские агенты, накануне предстоящего вторжения их засылка, без сомнений, активизировалась. По этой же причине исключалось и здание военного министерства. В его стенах наверняка орудовала если не агентура, то уж её информаторы — вольные или невольные — точно.
III
Так или иначе все гвардейские части оказались неподходящими для проведения совещания агентов военной разведки. Даже, казалось бы, самый беспроигрышный вариант с Кавалергардским полком дал осечку. Да, казармы, построенные Луиджи Руска три года назад, в архитектурном отношении были на высоте. Один только офицерский корпус на Шпалерной с центральным зданием, украшенным портиком и скульптурами древнеримских богов войны — Марса и Беллоны, чего стоил. В то же время большое число тёмных галерей со стороны двора и крыши с низким скатом делали казармы малопригодными для петербургского климата.
Тут уж, как говорится, ничего не попишешь, да и для данной миссии дело третье. Открытием же для не так давно занимающего свой пост министра стало то, что внутри этого пространства довольно тесно. Там располагались служебные корпуса с конюшнями во дворах, госпиталь с садом, помещения для размещения семи эскадронов. Так что сами кавалергарды терпели большие неудобства и занимали дополнительные помещения вне казарм. Если гвардейцы ещё и могли утешаться пословицей: «В тесноте, да не в обиде», то в военном министерстве искали другие варианты.
IV
Когда ставка на гвардейские части не оправдалась, директор канцелярии стратегической разведки Особенного отдела полковник Алексей Воейков наведался в другие здания ведомства. Выбор в итоге пал на Меншиковский дворец, где размещался Первый кадетский корпус.
Усадьба фаворита Петра Первого Александра Меншикова, обвинённого в государственной измене и казнокрадстве, поступила со всем имуществом
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
